Чужие души

— Никакой нелепости Иван не видел. Он искренне, как мне показалось, считал, что у его Людмилы дар божий видеть хороших, светлых людей. И неважно, что эти хорошие и светлые люди некомпетентны в медицинских вопросах. Людмила считала иначе. Между нами на этой почве и возникло напряжение. А потом дошло до того, что она в присутствии персонала начала мне делать замечания. Я позвонила Ивану. Мы встретились. Но мне он показался каким-то не совсем адекватным. Все отшучивался. Так мы ничего и не решили. А потом Людмила представила мне молодого человека, директора компании медицинских услуг «Рука помощи». Оказалось, что у Савицкого с ним совместный проект. Я узнала об этом последней. Опять началась реорганизация центра. Вернулись к тому, с чего начали, — к уходу за больными. О реабилитации уже речь не шла. Просто уму непостижимо! Все, что я сделала, разваливалось на глазах. Я снова позвонила Ивану, но он даже не встретился со мной, сославшись на занятость.

— Как вам показался Задонский?

— Задонский? Ушлый, умный. Язык хорошо подвешен. Но тип, скажу тебе, очень скользкий, напористый. Знаешь, он из тех, кто своего не упустит. Мне даже показалось, что между ним и Людмилой назревают отношения. Вот тогда я поняла — Людмила сделает все, чтобы я ушла из центра.

Наталья Михайловна это почувствовала сразу, как только Людмила появилась в центре с Задонским. Она по-прежнему оставалась главврачом, но второй этаж, арендованный Задонским, начал жить своей неподотчетной ей жизнью. Пациенты поступали в центр в обход нее. Бороться с абсурдом Козакова не смогла. Абсурд непобедим! Заявление на увольнение она положила на стол Людмилы и больше в центр не приезжала.

— А откуда взялся новый главврач? Руководителя ведь не так просто найти?

— Да как откуда? В центр ее Людмила привозила, еще при мне это было. Хотя, — Наталья Михайловна задумалась, — где она могла найти Куриленко? Скорее всего, Куриленко — протеже Задонского. Он постоянно вращался в медицинских кругах.

— Наталья Михайловна, вы Крапивина знали?

— Нет. Когда мы начали заниматься реабилитацией, я пригласила в центр опытных врачей. Все из Киева. Иван платил, по тем временам, хорошую зарплату. После моего ухода постепенно все они тоже ушли. Да их новый главврач особенно и не держала. Появились свободные места. Наверное, Крапивин тогда и пришел.

— Наталья Михайловна, что собой представляет Людмила? Меня интересует только одно — способна ли она на предательство, на осознанную подлость?

Козакова задумчиво помешала чай.

— Все не так просто. Как бы это сказать помягче. Иван создал Людмилу такой, какой сам захотел. Знаешь, удобная дрессированная кукла личного пользования. Ты уж извини, что я так об Иване. Нет, — подумав, уверенно сказала Козакова, — Людмила ни на что сама не способна.

Что ж, вопросы заданы, ответы получены, пора и честь знать.

Саша припарковала машину на освободившейся стоянке почти у самого подъезда и посмотрела на окна квартиры. Свет горел во всех комнатах. Стрельников, надо полагать, не спал.

«Ну, что мы имеем? Заправлять ничем в центре Людмила сама не может. Так ее приучил муж. Тогда от кого исходит смертельная угроза?»

Наживку, вроде проявления мужского интереса к ее персоне, Людмила проглотила сразу. После встречи на юбилее Задонский немного выждал и позвонил Людмиле. Вначале она наигранно его не узнавала, с трудом вспоминая вечер знакомства. Как себя вести в такой ситуации и что говорить, он знал. На встречу с ним Людмила согласилась в рекордное время. На уговоры он потратил не больше пяти минут.

Знакомство завязалось и требовало продолжения. Он водил ее в кино и на выставки картин, приглашал в ресторан, пил травяные и кислородные коктейли в соляной пещере, не забывая при этом постоянно восхищаться, говоря, что она — венец творения. Ради нее Бог и сотворил грешную Землю. Он потратил уйму времени на все ее причуды, пока дело дошло до постели. Тогда уже пришел ее черед восхищаться им. Он старался. В один из таких моментов он сказал Людмиле, что больше не может с ней встречаться и рисковать ее статусом замужней женщины.

— Я думаю, твой муж догадывается, что ты ему изменяешь, — Антон сказал это с хорошо наигранной грустью.

— Он постоянно на работе. Да и как он может догадаться? — В голосе Людмилы сквозил испуг. — Мое свободное время Иван не ограничивает.

— Если он не догадывается сейчас, то догадается чуть позже. Ты расцвела, глаза светятся. Он же не слепой.

На этот раз Задонский говорил чистую правду. Никаких предостережений Людмила даже слушать не хотела. Ей было безразлично. Казалось, оставь ее Савицкий без куска хлеба, она бы с легкостью согласилась, лишь бы только рядом был Задонский.

— Мила, — Антон погладил ее по волосам, — у меня есть план, только ты сама решишь, стоит ли игра свеч. Я думаю, мы можем встречаться вполне легально.

— Ты мне предлагаешь выйти за тебя замуж?

Людмила подтянулась на локтях, черные как смоль волосы рассыпались по гостиничной подушке. В такие моменты она была непосредственна и оттого необычайно красива.