Чужие грехи

— Ахъ, пожалуйста, не горячись, уже совсмъ твердо и ршительно произнесла Олимпіада Платоновна, понявшая теперь, что она можетъ купить его ршеніе отречься навсегда отъ дтей. — Тутъ идетъ вопросъ о томъ, желаешь ли ты за эти деньги продать своихъ дтей и купить свою свободу, а не о томъ, какимъ тономъ съ тобой говорятъ…

Она поднялась съ мста и остановилась передъ нимъ. Ей очевидно хотлось поскоре кончить переговоры съ этимъ человкомъ. Она начинала относиться къ нему какъ-то брезгливо.

— Мы договорились до того, что, кажется, отлично понимаемъ другъ друга и знаемъ одинъ другому цну, сухо и рзко начала она, уже не пытаясь скрывать свои чувства. — Я теб предлагаю эту сдлку и жду отвта: согласенъ ли ты на нее или нтъ? Вотъ и все. Смягчать выраженія тутъ нечего. Я теб говорю прямо, что я даже теб на слово не поврю, а потребую письма у тебя, что ты продаешь мн дтей за десять тысячъ.

Владиміръ Аркадьевичъ захохоталъ какимъ то злобнымъ, пскуственнымъ смхомъ, стараясь скрыть свое бшенство.

— Такъ и видно, ma tante, что вы курса законовденія не проходили и потому не знаете, что подобныя росписки не дйствительны, проговорилъ онъ.

— А я все таки потребую ее отъ тебя, чтобы имть хоть право назвать тебя тмъ именемъ, которое ты заслужишь, если теб вздумается взять дтей обратно, сказала она сухо.

— О, Боже мой, вы и такъ забросали меня грязью, не имя еще на это никакого права! Что же вамъ помшаетъ сдлать это посл! желчнымъ тономъ сказалъ онъ. — Вы, кажется, вообще никогда не отличались особенно склонностью щадить ближнихъ!..

Старуха что то молча соображала въ эту минуту.

— Кром того ты дашь мн вексель въ десять тысячъ, проговорила она, не обращая вниманія на его слова.

— Ахъ, и это нужно? съ усмшкой сказалъ онъ.

Но она уже вовсе не обращала вниманія на его усмшки и на его саркастическій тонъ.

— Я теб совтую подумать объ этомъ и дать мн отвтъ, сказала она. — Мн нужно знать впередъ, когда приготовить деньги и кром того, можетъ быть, теб понадобится, чтобы я похлопотала о мст для тебя…

— Вы очень добры! насмшливо сказалъ Владиміръ Аркадьевичъ.

— Такъ я буду ждать отвта завтра или посл-завтра, сказала тетка такимъ тономъ, какимъ даютъ знать постителямъ, что имъ пора удалиться.

Онъ холодно раскланялся и вышелъ изъ ея кабинета.

Она, совсмъ блдная, усталая, какъ бы разбитая, опустилась въ кресло и глубоко задумалась. Впервые въ жизни приходилось ей пережить такую неприглядную сцену, стать лицомъ къ лицу съ такимъ нравственнымъ ничтожествомъ, и опять ей было больно сознавать, что эта ничтожная личность — сынъ ея родной сестры. Невеселыя думы проходили въ ея голов: передъ нею проносились какія то картины давно прошедшихъ лтъ, вспоминались какія то радужныя надежды, возлагавшіяся на этого самаго человка во дни его дтства и юности. Теперь она чувствовала, что она навсегда разрываетъ съ нимъ всякую связь и желаетъ только одного, чтобы онъ отдалъ ей своихъ дтей и оставилъ ее въ поко. «Ну, а если онъ не согласится? вдругъ промелькнуло въ ея голов. — Если онъ захочетъ взять дтей ради упрямства, ради уязвленнаго самолюбія? У него вдь что ни шагъ, то противорчія! И съ чего это я вскипятилась? Не лучше ли было не раздражать его и повести дло мягко, съ тактомъ. Да, да, сама своими грубостями, по обыкновенію, подлила масла въ огонь! Можетъ быть, все дло испортила? И какъ все это глупо вышло, поединокъ какой-то словесный устроили»… Эти думы проходили въ ея голов и ея лицо принимало все боле и боле мрачное выраженіе, брови сдвигались плотне, губы сжимались крпче. «И всегда то такъ, всегда такъ выходитъ, носилось въ ея ум. — Вспыльчивость, раздражительность, грубость и цлый рядъ обидъ, когда нужно дйствовать съ дипломатическою осторожностью, съ свтскою вжливостью! Долго ли такимъ образомъ вооружить противъ себя людей, заставить ихъ обидться и разсердиться».

Прошло съ полчаса въ этихъ тревожныхъ думахъ. Старуха какъ будто опустилась и осунулась подъ ихъ гнетомъ, упрекая и браня себя за свою «сумасбродность». Она часто посылала себ подобные упреки, не умя никогда подладиться къ обстоятельствамъ, обдумать тотъ или другой планъ дйствія въ извстныхъ случаяхъ. «Винта у меня какого-то нтъ въ голов, должно быть, говорила она въ такія минуты, — ну, и не могу сдержаться». Тоже думалось ей и теперь. Наконецъ, она, словно очнувшись, ршительно поднялась съ кресла и выпрямилась во весь ростъ.

— Нтъ, гд имъ обижаться!.. Людишки, а не люди! пробормотала она вслухъ и направилась изъ кабинета въ дтскую.

Она не ошиблась: онъ, отецъ этихъ дтей, былъ согласенъ на все, на отдачу ихъ въ арендное содержаніе, на продажу ихъ въ вчное владніе, лишь бы только освободиться отъ нихъ и получить деньги.

Съ этого дня это были, дйствительно, брошенныя дти, круглыя сироты, не имвшія ни отца, ни матери.

Конецъ 1-й книги.

КНИГА ВТОРАЯ ВОСПИТАТЕЛИ И УЧИТЕЛЯ

I