Чужие лица (СИ)

— Угу. Спасибо, что приютил. Я давно ее такой не видел. Думал, на улице придется ночевать. И из-за чего взбесилась-то? Ерунда ведь! Не узнала бы даже, если бы не резинка в мусорке.

Сашка ржет:

— Только ты мог так нелепо попасться. Ладно. Главное, что все обошлось.

Мимо столика, где сидят мальчишки, проходит Алена, улыбается, глядя на Войтовича, кокетливо заправляет прядь волос за ухо.

— Привет.

Пашка кивает и продолжает обсуждать с другом задание по географии. Алена уходит, только сейчас осознавая, что продолжения истории не будет.

— Я сочинил на уроке. Хочешь послушать? — Пашка расправляет мятый листок на коленях.

— Ну…

Пашка тихо, чтобы не слышали учителя за соседним столиком, начинает читать:

— Позвал девку домой, там хавка и кровать,

А главное, до вечера к нам не приедет мать.

Уроки не для нас, есть дело поважней,

Мне лишь бы без последствий — болезней и детей.

Раздел ее и сам одежду свою снял,

Девчонку уложил, собой ее примял.

Мне было хорошо, зажегся интерес,

Имел ее по-разному, с оттяжкою и без.

Доставила хлопот, пришлось брать денег в долг,

Зато никто не скажет, что я это не смог.

А после пришла мать, и был большой скандал,

Но дело уже сделано, цветочек я сорвал.

Якунин снова ржет на фразе о цветочке:

— Ну, ты, блин, поэт!

Пашка, довольно улыбаясь, возвращается к еде. Он не пишет про то, что утром они с мамой помирились. Это уже не круто. Хотя важно. Он не говорит другу о том, что переживал из-за ссоры. Это по-детски. Он хочет перестать зависеть от мамы, но при этом не знает, как это сделать, не причиняя ей боли.

***

Мирон соглашается на предложение Антона приехать в гости к нему домой. Посидеть за столом с домашней едой и в приятной компании друга, его жены Насти и пятилетнего крестника Захарки — всегда как маленький праздник.

Беседа ведется на повседневные темы, то и дело разговор возвращается к завтрашнему матчу. Это важный шаг не только для детей, но и для них, как организаторов, все должно пройти без проблем.

— Перед самой игрой полчаса для разминки. Пусть посмотрят друг на друга. Раздевалка, к сожалению, только одна, но мне кажется, что это даже пойдет им на пользу. Из детского дома будет два автобуса с игроками, группой поддержки и сотрудниками. Для всех в кафе будут бесплатные напитки и свежая выпечка. Что еще? Если даже пойдет дождь, не страшно, на поле искусственное покрытие, а зрители будут сидеть под козырьком. Если надо — раздадим пледы. Призом за победу будет большой торт, а проигравшие получат капкейки. Думаю, это не хуже, чем торт. Даже удобнее. Я все привезу к началу игры.

Антон делает пометки в блокноте.

— Я договорился с преподавателями спортшколы, у нас будут еще один тренер и судья.

Мирон кивает. Все должно пройти хорошо. На игру согласились приехать из администрации района и журналист местной газеты. Дети получают спортивный праздник, а взрослые — возможность им помочь в адаптации.

***

— Я хорошо выгляжу? — Вика смотрит в маленькое зеркальце, пытаясь разглядеть в нем всю себя. Коротко подстриженные волосы спрятаны под яркой шапкой с помпоном, глаза выглядят огромными на худом лице с заостренными скулами и необычно пухлыми губами.

— Хорошо, — Никита заметно нервничает, вглядываясь в окно автобуса. Ему дурно, хочется выйти на свежий воздух. Или даже вернуться в привычный мир детского дома. Конечно, он этого не делает, автобус везет их на игру с другими ребятами. С ними Антон Владимирович, который не только успокаивает, но и настраивает на победу, пусть она и не очевидна. И все же Черных заметно нервничает, а сестра это видит и пытается передать немного своего спокойствия, проводя рукой по его волосам. Никита слабо улыбается, он бы и хотел отзеркалить жест, но давно и твердо уяснил, что Вика не любит, когда трогают ее волосы и лицо.

— Я в порядке. Правда, — ощущение, что игра станет стартом для будущих изменений в жизни не проходит. — Играть так играть.

8

— 8 -

Иногда Олеся представляет свою жизнь в виде болота. Не потому, что в Ленинградской области их много. И даже не потому, что каждый день Войтович — рутина. Хотя и это тоже. А потому, что Олесю то и дело одолевает страх сделать неверный шаг. Очень легко оступиться и пойти к самому дну, чувствуя, что сопротивление бесполезно и только ухудшает ситуацию. А подать руку помощи некому. И никто не придет. И станет слишком поздно звать подмогу, дрожа от страха, захлебываясь вонючей зеленой жижей, осознавая, что это конец. Никто не услышит зова о помощи.

— Ну, Пашка, ну, чего ты копошишься? Игра через два часа уже, а ты до сих пор не собран, — Олеся нервничает, смотрит на часы, потом упирает взгляд в оконное стекло, переводит его на улицу, выискивая автомобиль Светы и Славы. О том, что они подвезут мать и сына до стадиона, договаривались заранее, а теперь из-за пробок на дорогах опоздать могут все. Лучше бы метро воспользовались, но кто знал? Главное — игру не пропустить.