Чужие степи — часть третья

Он что-то еще сказал, но я в этот момент, не заметив торчащий вентиль, больно ударился головой, и выругавшись, потёр ушибленное место. Ладно ещё в шапке, так бы вообще пол башки себе снёс.

— К трактору точно не получится, мощей не хватит, про колесо не могу сказать, но лично мне кажется это что-то из разряда фантастики. — усмехнулся, глядя на мой конфуз, машинист.

— То есть вообще никак? — проходя дальше, я старательно озирался, чтобы не наткнуться на что-нибудь ещё.

— Ну почему же... Наверное как-то можно, но точно не на коленке, оборудование нужно, специалисты...

— Ясно. Жаль.

— А зачем вообще разбирать? Не проще ли оставить так как есть? Притащить тепловоз в село всяко проще чем переделывать? — придя к этой мысли, Василий Иванович в недоумении развёл руками.

— Проще наверное. Только тут проблема в топливе, это монстр за три дня всю нашу соляру сожрёт. — Я хоть и не представлял пока каким именно образом можно перетащить тепловоз по земле, но предполагал что это всё-таки возможно. Не знаю, на брёвнах может быть, как корабли таскали раньше посуху, или ещё как-то, но если задастся такой целью, то эта задача выглядит вполне реально. Вот только смысла я пока особого не видел, слишком прожорлив был этот аппарат.

— Ну да, наверное ты прав... — машинист не стал спорить.

Я же, оглядевшись вокруг ещё раз, не нашёл более ничего интересного, и мы вышли наружу, переходя непосредственно к вагонам. Которые, — одинаково зелёные, выстроились в ровный ряд, сливаясь во что-то однородное, и весь состав показался мне каким-то совсем уж коротеньким.

Поднявшись по ступеням и попав в тамбур первого, я обратил внимание на аккуратную нишу в стене, в том месте где обычно висит плакат с перечнем всевозможных правил. Небольшое углубление с пепельницей, и панель по типу торгующих всякой мелочевкой автоматов: Прорезь для монет, кармашек выдачи товара, и несколько кнопок.

— Сигаретница. — заметив мой интерес, объяснил машинист. — Поштучно, несколько сортов, удобная штука.

Я таких никогда не видел, хотя это ничего не значило, лет пятнадцать уже не пользовавшись услугами железной дороги, вполне мог пропустить данное ноу-хау. Тем более что судя по внешнему виду «сигаретницы», примочка эта достаточно новая.

Ну а сам же вагон мало отличался от тех что я помнил. Обыкновенный плацкарт, разве что над каждым местом лампочка и лежанки малость попышнее. Ещё наверное пластик, которым отделаны все стены, не особенно помню каким он должен быть по структуре, но вот оттенок точно другой, зеленовато-коричневый какой-то, поэтому очень непривычный.

Проходя по проходу я то и дело перешагивал валяющийся повсюду мусор — уходя люди не заморачивались над порядком, поэтому всё осталось как было: Расстеленные постели, на столах пустые пластиковые и стеклянные бутылки, кое-где скомканные билеты, бумажные стаканчики и пакеты. Некоторые третьи полки заняты вещами пассажиров, собрав самое необходимое, всё лишнее они оставили здесь: огромных размеров баулы, квадратные чемоданы, коробки какие-то. В общем, то что не хотели, или не могли взять с собой.

Пройдя три одинаковых плацкарта, мы дошли до купейного.

Купе выглядели чуть побогаче привычных мне, но также ничем особым не отличались. Разве что столики чуть другие, с выемками для бутылок или стаканов, да вместо шторок жалюзи на окнах. Так что ничего интересного в них не было, заглянув в первые два, дальше я шёл уже не останавливаясь. Хотелось побыстрее добраться до почтового, и специальных вагонов.

— И много здесь народа обитает? — обернувшись в дверях, а машинист шёл передо мной, поинтересовался он.

— Не знаю точно... — пожал я плечами. — территория огромная, а мы толком-то и не были нигде. Так что не скажу...

— Понятно... — протянул он, и переменившись в лице, неожиданно попросил, — слушай, ущипни меня? Может я сплю? Ущипни, а?

Я ещё в машине заметил, что проснувшись — а Василий Иванович всю дорогу дремал, он вёл себя как-то неправильно. То дёргался, то по карманам рылся, доставал что-то, обратно убирал. У всех вновь прибывших шок, оно и понятно, но он будто ждал чего-то, и очень переживал.

— Думаешь сон плохой? — спросил я.

Тот хмуро кивнул.

— Ну да, я тоже порой не понимаю где сон, а где явь. Всё надеюсь вот лягу спать, а утром проснусь и подумаю — «Приснится же такое...» Вот бы бы меня кто ущипнул?

Машинист посмотрел с недоверием, и тяжело вздохнув, спросил,

— Серьёзно?

— Конечно серьёзно. Или ты думаешь мы тут кайфуем? Типа эко-деревня и чистый воздух? Так что-ли?

Он снова вздохнул, и пожав плечами, пожаловался,

— Да всё я понимаю... Но у меня там жена осталась, дети, внуков трое... Как мне теперь без них? А им без меня? — Кредит платить надо, крышу перекрыть хотел... Дочка младшая только замуж вышла...

Отвечать я не стал. Да и что я мог ему сказать? Человек действительно всё потерял, и никакие слова не вернут ему смысл жизни. Во всяком случае сейчас, когда воспоминания особенно сильны. Не факт даже что с прошествием времени что-то изменится. Отвлечётся конечно, работы у нас много, но вот забыть прежнюю жизнь вряд ли сможет.