Чужие здесь не ходят

В коробе на спине бородатого кукарекнул петух! Вот оно… ага…

– От, тут и место, – хмыкнув, старший осторожно снял короб, поставил наземь в траву, рядом с опрокинутым богом.

Остальные тут же последовали его примеру, затравленно огляделись:

– А что, брат Белослав, тут ведь святилище было? – один из молодых испытующе глянул на старшего.

Тот приосанился, тряхнул головой:

– Было… И посейчас есть! Токмо поругано, обесчещено… А мы честь ему поправим! Кровью!

– Тако, брате! – разом закивали язычники. – Тако!

Повинуясь знаку старшого, парни вытащили из коробов петухов – больших, черных!

И не лень же было тащить! Да еще живыми… Ну, захочешь сделать приятное божеству – еще и не такое притащишь… и не только петухов… А дев они, видно, припасли напоследок… Спрятали где-то, связали… Проследить бы, да… больно уж эти парни ловки! Ишь как ходят, как по сторонам зыркают… словно звери!

Старшой, похоже, что-то почуял – словно дикий тур раздраконил ноздри, вдохнул…

– Взять! – коротко приказал сотник.

Выскочили из засады отроки и девы! Полетели арканы! Малолетки попались сразу, а вот старшой увернулся было, бросился зигзагами прочь… Миша лично поразил его арбалетной стрелой. В левую ногу – как раз под сухожилие…

Беглец на бегу кувырнулся, покатился в овражек… Там его и взяли.

Всех пойманных или, как тогда говорили – «има-тых» – выстроили у леса, петухов же сунули обратно в корзины. Надо ведь вернуть хозяевам!

Связанные по рукам парни зло косились на ратников и шепотом переругивались:

– Говорил же – следы! А ты…

– А что я? Что я-то? Сами не заметили – а я виноват?

– Так-с, господа язычники! – важно потирая руки, Михайла прервал ругань. – Быстро отвечаем – где девы?

– Что еще за девы? – дернул жиденькой бороденкою Белослав. – Не знаем мы никаких девок.

– А петухов где украли?

– Нигде мы ничего не крали. Наши это петухи!

Несмотря ни на что, пленники вели себя нагло и вызывающе, совершенно ничего и никого не боясь!

Миша прекрасно понимал почему. Они же язычники! На все воля богов… Смерть? Пытки? Так что же… А умереть во славу Ярилы? Так это ж самая сладкая смерть! Что может быть лучше?

– Бэсподин сотник… – подошел позади Велимудр. – При них кой-что отыскали… Две серебряхи ромейские, два ножа… третий, говорят, потеряли… И… вот еще что…

Сунув руку за пазуху, десятник хмыкнул и вытащил наружу… синий стеклянный браслетик!

– У Маши пропавшей такой был… Ишь, позарились, гады!

Браслетик один из язычников купил своей зазнобе – так он сказал, да и все его сотоварищи подтвердили. Вот только стоило ли им верить?

Ратнинцы и не поверили.

– Пытать вас будем, – холодно предупредил Михайла. – И начнем… с тебя!

Палец его уткнулся в грудь молодому тщедушному парню… Тому, чей браслетик…

– Лана, душа моя… приступай… Все, что для пытки нужно – скажи. Сделаем.

– Туда его ведите… привяжите к сосне, – хищно ухмыльнувшись, половчанка выхватила из ножен узкий кинжал, поигралась, повертела в руках…

Пленники, словно завороженные, следили за сверкающим лезвием.

Между тем воины оттащили младого язычника к росшей невдалеке сосне, сорвали рубаху да принялись вязать…

– Господине-е-е! – дернув лохматой башкой, истошно заверещал бедолага. – Не надо пытати… Не ведаю ничего… Не ведаю…

– Здесь пока побудьте, – сотник глянул на своих воинов. – Смотрите в оба! У них могут быть сообщники… Лана, Добровоя – пошли! Войша, готовь вопросы…

Кивнув, половчанка подбежала к сосне. Карие, вытянутые к вискам очи сверкнули золотистыми искорками азарта!

– Ну, милый мой… – дева медленно провела по груди привязанного язычник острием кинжала. – Потешимся?

Парень испуганно задрожал, вся его дурацкая спесь испарилась без остатка, побелевшие от страха глаза смотрели на половчанку, словно на ядовитейшую змеюгу – вот-вот бросится, укусит!

– Не бойся… это даже весело, – кривоватая улыбка Ланы не сулила несчастному ничего хорошего. – Сначала я взрежу тебе кожу… начну снимать… медленно, лоскутами… а потом… потом спущу тебе порты… и… Даже если и выживешь – ты уже не будешь больше мужчиной.

Парень вдруг дернулся, издав странный звук… Резко запахло дерьмом… Обделался, бедолага, не выдержал, так бывает… А ведь пытки еще и не начались даже. Хотя нет – начались. Психологические!

Пойдя ближе, Миша невольно поморщился и задумчиво посмотрел на язычника. Не похоже, что этот испуг наигран. Если так, то это великий артист, куда там многим!

Нет, похоже, все-таки искренне…

Красавица-половчанка обернулась, вопросительно взглянув на сотника. Тот довольно кивнул:

– Вот что, Лана… Обожди малость… Он ведь и так жаждет нам многое рассказать – да?

Парень затрепетал, в глазах его мелькнула надежда:

– Я… я… я расскажу, расскажу… спрашивайте!

– Хорошо, поглядим… – Миша прищурился. – Итак… Кто такие?

– Со скоморошьей ватаги мы… Я и Красок с Белославом. Старшой там, в ватаге, – Флегонта Гудок. Гудок – это…

– Знаю я, что такое гудок. Дальше! Как появились в Ратном?