Чужие здесь не ходят

– Что ж… Вот с другой стороны и посмотрим.

Оставив рыжего Велимудра за старшего, сотник взял с собой четверых – хитрованов Мекшу с Федулом, проныру Глузда и Добровою. Так пешком и пошли – прямо через овраги да буреломы. Велька, конечно, хотел было напроситься в поиски – присох давно к Звениславе – да понимал, хотелкам своим нужно наступить на горло.

Кому-то нужно остаться и отвечать за всех! Кому, как не десятнику? Так что как ни хотелось, а уж пришлось выполнять приказ. На то он и приказ, чтоб его исполняли.

– Тут сам черт ногу сломит! – вполголоса ругался Федул. – Буераки одни какие-то…

Действительно, кругом по склону холма там и сям валялись поваленные бурей деревья, полусгнившие стволы так и норовили обломать путникам ноги, цеплялись за одежду корявые ветки, покачивались на ветру унылые вербы, поникла головою осина, даже красавицы-рябинки – и те выглядели как-то нерадостно, тоже поникшие…

– Эдак до самой рощицы и дойдем… – Глузд уже пару раз падал и даже разорвал подол рубахи – и тоже начал ругаться, шептал…

И впрямь, идти было трудно, и путники продвигались медленно – за полчаса прошли шагов, наверное, триста, вряд ли больше…

– Ого! Гляньте-ка!

Первым «это» углядела Войша, она шла по самому левому краю, причем продвигалась куда быстрее других – то ли в силу природной ловкости, то ли там просто идти было чуть-чуть полегче – меньше поваленных стволов, веток, оврагов…

Где-то совсем рядом закаркали, взвились вороны – целая стая!

Миша повернул голову, посмотрел… И поначалу не смог удержаться от усмешки. На узенькой опушке, невдалеке от рябиновой рощицы, возвышался вкопанный в землю идол. Осанистый, с вытянутой вперед рукою – суком – он сильно напоминал Михаилу памятники приснопамятному Владимиру Ильичу, торчавшие во времена оны по всем советским городкам и весям.

Этот вот – идол – был точно такой же… не то чтобы типовой, но… какой-то неказистый, убогий… Казалось, его вкопали совсем недавно – что-то отпраздновать, принести жертвы… и напрочь забыть. Так вот и стоял он, всеми забытый, уныло и одиноко…

Впрочем, все же не так уж и одиноко… не совсем…

– Господин сотник! – захлопал ресницами глазастый Глузд. – Там, на рябинах…

Михайла и сам увидал… вздрогнул!

На рябинах висели трупы! Два обезглавленных девичьих тела – худенькие, бесстыдно белые, нагие…

Что же это за дьявольский урод их здесь развесил? Зачем, с какой целью? И… что это за девы? Те самые, из Ратного? Но… тех ведь было трое…

– Что скажете? – сотник оглянулся на своих. – И да, снимите.

Тела оказались покрыты ссадинами и синяками, появившимися явно при жизни. Видать, сопротивлялись, пытались вырваться, убежать… Да вот только злодеи-язычники оказались сильнее!

– Похоже, наши… – вскарабкавшись на рябину, сглотнул слюну Глузд. В руке его сверкнуло лезвие ножа… дернулась перерезанная веревка, и мертвая юная дева тяжело упала наземь.

Точно так же поступили и со вторым трупом.

– Похоже, наши, – Добровоя склонилась над обезглавленными телами. – А может и нет. Головы бы найти! Или хотя бы одежду.

– Были б собаки – нашли бы, – махнул рукой Мекша. – А так…

Вздохнув, сотник озабоченно почесал бородку:

– Однако если это наши, то где же третья подружка? Звенислава.

Вот именно – где? Убежала и где-то спряталась? Либо неведомые злодеи увели девчонку с собой – тешиться. Звенислава – та еще красотка, а подружки ее слишком еще юны… были.

– Вороны! – неожиданно промолвил Глузд. – Когда шли – спугнули. А что их там так много-то?

Михайла вздрогнул:

– Так ты думаешь… Мекша, Федул! Проверьте!

– Есть, господин сотник.

Парни вернулись быстро… и принесли с собой две окровавленный девичьи головы. Одну – с рыжими волосами, вторую – с темными. На шеях запеклась сукровица, глаза уже успели выклевать вороны. Сильно запахло кровью.

– Наши… – тихо молвила Добровоя. – Темненькая – Маша, а та – Ярослава.

Значит, все ж таки – да…

Войша сверкнула глазами:

– Что делать-то будем, сотник? Заберем тела с собой или похороним здесь?

– С собой, конечно же, – недобро прищурился Миша. – На погосте хоть будет кому потом навещать, ухаживать за могилками. Да и батюшка отпоет – все как у людей. Хоть в этом… Мешки возьмем, переметные сумы… Довезем! Главное – дотащить до своих. Мекша, Федул – справитесь?

– Ужо носилки сладим – принесем, – перекрестясь, осанистый Мекша дернул плечом и кивнул на идола: – А с этим что?

– Да сжечь его к черту, от греха! – Миша махнул рукою и выругался. Вот ведь – ситуация… Такие подарки домой везти. Бедные родичи…

Невдалеке на лесной тропке обнаружились следы копыт. Несчастных девушек привезли на конях… где-то схватили… Где? Да где-то не так уж и далеко. Если верить юному татю Всеграду, то где-то между Черным лесом и поверткой на капище… Верст пять от силы…

Подумав, сотник решительно махнул рукою:

– Мекша! Передай нашим – пусть ждут и… Полная боевая готовность… Войша, Глузд – за мной! Пойдем-ка, пройдемся… глянем…