Чужие здесь не ходят

– Мог, – согласно кивнув, сотник приказал собираться…

Мертвых врагов погребли здесь же, на берегу. Даже крестик поставили – люди все же… Своих же убитых Миша приказал взять с собой, дабы похоронить среди своих, с честью. Добираться, слава богу, недалеко, тем более – верхом-то…

– Пытать когда велишь, господин? – улучив момент, поинтересовался Лана. – Нехорошо бы, что дома… Обо мне и так слухи идут… один чернее другого. Хотя… замуж-то мне не надо…

– А почему не надо? – сотник вдруг усмехнулся – и впрямь, почему?

– Я же раба!

– И что? Я ж говорил – хочешь, хоть сейчас вольной будешь.

Половчанка резко изменилась в лице и вдруг бросилась на колени:

– Господине! Не прогоняй… Или я уже не нужна стала?

– Да кто тебя прогоняет-то? – засмеявшись, Миша махнул рукой… что-то ему не понравилось в Лане сейчас… Даже не ее слова, а… скорее, походка… А ну-ка!

– Ты что, хромаешь, что ли?

– Пустое! – дернув головой, дева опустила глаза.

Однако сотник не отставал:

– И все же! Ого… у тебя и кровь! Давай-ка, снимай порты… Войша, помоги…

Вражий клинок разорвал Лане бедро, пришлось тут же перевязать, однако нога все же опухла.

– Доедем – сразу к Юльке! – нахмурившись, приказал сотник. – Глузд!

– Я, господин сотник!

– За деву сию – ответственный! Проследишь. И не дай бог, что…

– Есть, господин…

Ах, как обрадовался Глузд! Но виду не показал, напустил на себя полную серьезность и важность. Такой вот важный к Лане и подошел, помог взобраться на коня, успокаивающе погладил девушку по плечу… и что-то строго бросил, кивая на сотника… Мол, поручили – вот и выполняю. Уж приходится – извини.

Добровоя, глянув на это, хмыкнула, и Миша быстро приложил палец к губам. Похоже, о чувствах Глузда к юной степной красотке догадывался не только один сотник. Ну и ладно! Пусть.

А вот с пытками по пути вышло совсем неладно – Лане стало гораздо хуже, появился жар, глаза нехорошо заблестели. А уж как увивался вокруг девчонки Глузд! Сам весь с лица спал – переживал парень, метался… то за водой, то за вином – у Ермила-десятника выпросил фляжку… Ничего не хотела Лана… лишь губы облизывала… но Глузду пару раз улыбнулась… Хорошо, скоро уже и Ратное.

А пытать нужно было… ну и что с того, что, так сказать, главный специалист по пыткам захворал? Что, некому больше? А Младшая стража на что? Пусть тренируются и в этом тоже. Пригодится – такие уж мрачные времена.

Скорый на решения Миша думал недолго, тут же разделив отряд на две части. Одна – Доборовоя, Лана, Глузд, раненый Авраам… и Ермил за старшего – отправилась в Михайлов городок, прихватив с собою убитых. Оставшаяся же ватажка не торопилась. Миша, два хитрована-дружка – Мекша с Федулом, и двое пленников – угрюмый бородач лет сорока с перевязанною рукою и чернявый Митьша – связной.

Простившись с товарищами, сотник велел поворачивать на плесо – там было пустынное место, проплешина, с трех сторон окруженная водою и поросшая рогозом, камышом да осокою – почти в человеческий рост! Еще старая сосна росла, кривая…

К сосне-то и привязали пленного – угрюмца, именно с него и решил начать Михаил.

Раз специалиста по пыткам, увы, нынче не имелось по вполне объективным причинам, решили действовать просто – огнем. Хитрованы запалили костер да принялись жечь угрюмого головней. Тот презрительно молчал… До поры до времени! Когда запахло паленой кожей – дернулся, заорал, заругался… Подпалилась и борода – увлеклись ребятки…

– Это тебе, гадина, за наших дев!

Лично сотник в процесс не вмешивался, лишь бесстрастно наблюдал за происходящим, время от времени бросая взгляды на Митьшу. Молодой злодей явно испугался, побледнел… Что и нужно было!

– А ну-ка, еще огонька гаду! За погибших наших… Ага-а!

Гнусно выругавшись, угрюмый снова дернулся, вены на лбу его вздулись, напряглись мощные бицепсы…

То ли веревки оказались гнилыми, то ли страх, боль и ипридали пленнику силы… Сделав резкий рывок, угрюмый разорвал путы и, оттолкнув ринувшегося к нему Федула, бросился в камыши… Однако не добежав и пару шагов, упал, пораженный ножом меж лопаток. Нож метнул Миша – ловко, как всегда и умел…

– Сдох, – подойдя к упавшему, сотник вытащил нож, обтер его о рубаху лиходея и, пнув мертвеца ногой, повернулся к своим. – Ну, что? Продолжим…

Митьша поплыл сразу… Едва только привязали к сосне, поднесли головню…

– Я скажу, скажу… Спрашивайте… Только не надо… Не надо, прошу…

– Хорошо, – присев напротив на корточки, покладисто кивнул Михаил. – Просишь – не будем. Только и ты нас уважь…

– Я готов… готов… Сказал же!

Пленник тряхнул чернявым чубом… Похоже, он очень хотел жить… и не терпел боли.

Что ж…

– Как давно на вас работает Мировид? Ну, тот мужик…

– А, рыбачок… – лиходей хмыкнул. – Недели две… Мы ему хорошо платим. Так старшой наш, Игнат, приказал…

– Старшой, говоришь… – задумчиво глядя куда-то мимо сосны, негромко протянул сотник. – Игнат… А он вообще где?

И в самом деле…