Чужого поля ягодка

И Бен вдруг успокоился, расслабился, нутром ощутив: теперь с ней, а значит, и с ним, всё будет в порядке… снова задремал, забылся на солнышке, и во сне крепко её обнимая, вконец утомлённый неопределённостью и странностью их положения, измученный долгим страхом за неё и просто — зверски уставший…

На этот раз ему снилось, что это не он, а его обнимают, покачивая, баюкают в больших, таких тёплых и ласковых, родных ладонях…

Она не стала его окликать — он так долго не спал… Убедилась, что всё спокойно, Бен цел и невредим, вокруг, кроме беспечных рыб, никого — и заснула настоящим, целебным сном.

Повинуясь приказу, кибер захлопнул люк, и ещё целых три дня флайер болтался на поверхности океана, вверенный воле ветра и волн.

63. Джей

Никогда прежде Джей не замечал, какими, оказывается, выматывающе долгими и мучительно пустыми могут быть дни, не говоря о ночах, если они отравлены ожиданием и неизвестностью. Его жизнь отродясь была если не весёлой, то увлекательной, времени вечно не хватало, годы учёбы оправдались востребованностью на лучшей в мире, рискованной, но захватывающе интересной и потому любимой работе (недурно, к тому же, оплачиваемой), периодически — вовремя — прерываемой отдыхом, пусть иногда и на госпитальной койке… будущее всегда было приблизительно распланировано и обеспечено продвижением по службе, женщины его любили, друзья дарили верностью и искренней привязанностью… Начальство и то жаловало.

Нет, он не сожалел, что встретил Миль — жизнь попросту наполнилась её присутствием, расцветилась невозможным, не став ни в тягость, ни в досаду. Он научился баюкать и холить свою печаль, находя радость в осознании того факта, что Миль где-то есть, что ей хорошо, и что он всегда может её увидеть, поговорить, сделать для неё что-то, чему она обрадуется… даже обнять её — может. Не говоря о том, что бывал допущен в триединство — а это лучше всякого секса. Даже если забыть, что Миль вывернула наизнанку его представления о том, что в этом мире нормально, а что странно — теперь он смотрел на окружающее, помня, как поражалась она дивно окрашенным лепесткам вот этих цветов… Что вот этот узор ей бы точно понравился… что в такой дождь она любит бегать босяком по лужам… Что платье вон на той девушке сделано по её эскизам…

Он быстро смирился с тем безжалостным фактом, что она проводит ночи не в его постели. Подумаешь… Лишь бы ей было хорошо. Он ведь тоже спит не с ней. Хотя уже и не раз получал по морде, в самый неподходящий момент забывшись и назвав млевшую в его объятиях женщину совершенно неподходящим той именем… Зато эти пощёчины быстро отучили его звать своих кисок вообще какими-то именами — а только феями, лапочками, солнышками и конфетками…

Он не загадывал далеко — просто жил. Пока с ней всё было хорошо. И только когда этот мир перестал быть для неё хорош, для него всё стало плохо.

Друзья-соратники превратились в её потенциальных обидчиков. Любимая работа стала обузой и наказанием. Родной Город превратился в угрозу и ловушку… Дни шли, а Джей всё ещё ничего не знал ни о Бене, ни о Миль. Ходил на службу, выполнял обязанности — просто по инерции, не видя смысла в своих действиях. Получив перевод из диспетчеров в адьюданты, искренне удивился, как будто не знал, что дело давно к тому и шло.

Так что, оказавшись перед выбором — мучиться дальше безвестностью или использовать служебное положение в своё личное благо и получить всю возможную информацию о Миль и Бене, он недолго колебался.

Порой, если некто нас хранящий не дремлет, толика неудачи оборачивается своей противоположностью. Когда Джей уже увяз по уши в системе, началась внеочередная проверка, и выйти совсем бесследно и быстро не получалось. Выходишь быстро — остаются следы. На то, чтоб выйти, всё аккуратно за собой подчищая — требуется немного больше времени, чем у него имелось… почти впритык. Выбрав средний вариант, он едва успел выскользнуть незамеченным, наследив совсем немножко… и только потом задумался, почему, собственно, позволил себе такую небрежность. Несколько минут углублённого самокопания — и вывод удивил его самого. Не иначе, где-то в душе он желал, чтобы его схватили за руку. Или не прямо за руку, неважно — но чтобы непременно со всеми вытекающими…