Чужого поля ягодка

Ну, с Беном всё нормально — и то хлеб… Повидаться бы — взглянула она на хозяина — но по тому, как тот поспешно отвёл взгляд, поняла: не позволит, и заикаться не стоит.

«Не хочу, спасибо. Только водички, — и, получив просимое, поинтересовалась: — А какая сегодня погода?»

Приготовившийся отказывать Гийт удивился:

— Погода? — он посмотрел куда-то в сторону: — Хорошая вроде…

«Мне бы, если можно, на солнышко… И чтобы рядом — никого. Не бойся, по-любому не сбегу…»

Тот только хмыкнул. И вскоре Миль поняла — почему.

Сбежать отсюда было бы и впрямь затруднительно. Невозможно, если честно. Разве что летать научишься…

Завернув в покрывало, Гийт аккуратно перекинул Миль через плечо, и таким макаром без заметного труда — благо, и нести пришлось недалеко — доставил на плоскую вершину горы ли, скалы ли… террасу… По дороге, свисая с его плеча, Миль с интересом рассматривала интерьеры: фрески, росписи, мозаики, рельефы… колонны, пилястры, затейливая резьба… Изображавшие в основном детей и женщин скульптурные группы и статуи — в нишах и на подставках… драпировки, занавеси, гардины… настенные светильники и потолочные люстры… напольные вазы и вазоны с цветочными композициями и наборные узорчатые полы, зеркально-гладкие и блестящие… Радужно просвечивали разноцветные окна — витражные и простые, в декоративных решётках и без таковых… удобные, обитые тканями лакированные кресла с гнутыми подлокотниками и ножками и простые на вид скамейки, расставленные возле цветников, фонтанов и вокруг столиков…

Гийт спокойно шёл по нарядным покоям, и звук его шагов оттенял никем не нарушаемую тишину комнат и переходов. В чистом ароматном воздухе разносилось пение невидимых птиц, пропархивали бабочки, но не слышалось смеха и разговоров… Три тысячи мужчин… и, наверное, примерно столько же женщин и детей… И где все? Неужели Замок так велик?

«Так это же, наверное, его личные покои… — догадалась она. — И, судя по всему, он тот ещё нелюдим…»

Отражаясь в зеркальном полу, Миль смотрела на своё лохматое отражение и думала, что ухоженностью и отделкой дом Горного Племени напоминает её родовой особняк… Мысль показалась странной и вызвала лёгкую ностальгию — как там её ближайшие родственники, неужели всё так же играют в свои Игры… Женил ли, наконец, дед её бедового дядьку… сильно ли пострадал дом во время боя… Видимо, ей взгрустнулось сильнее, чем показалось самой — поверхность ближайшего зеркала, мимо которого она в тот момент проплывала, на миг помутнела… и вновь прояснилась. Отголосок её грусти явно долетел до Гийта — тот повернул голову, прислушиваясь, но ни о чём не спросил…

Выбрав крупный валун, грубо обтёсанный под скамью — или просто от природы на неё похожий — Гийт устроил свою гостью поудобнее, привалив спиной к тёплому камню. Поставил в пределах досягаемости сосуд с водой. Оглядел критически:

— Тебе точно будет здесь удобно? — присел напротив.

«Надеюсь, — пожала она плечом. — Особенно, если никто не станет крутиться рядом. И я бы хотела начать загорать прямо сейчас», — со значением добавила она. Одолевала заметная слабость, а солнце дразнило и обещало, звало и манило, как полная чашка еды перед носом у бродяги, голодавшего не меньше недели… и так хотелось поскорей окунуться в эту щедрую лучистость, вкусить, напитаться… Аж голова кружилась…

А тут этот… Горный Князь торчит, буквально отсвечивая, руки в боки, взгляд испытующ и пристален… но непонимающ.

«Я имею в виду, что намерена позагорать. Без покровов. И без свидетелей. А тот факт, что ты, гостеприимный хозяин, похоже, уже имел возможность лицезреть мою худобу во всём естестве, не означает, что так будет и впредь. Изволь оставить меня одну, или тебе заняться больше нечем? — сорвалась она на открытую грубость, но сдерживаться было всё труднее — её уже слегка мутило от предвкушения и слабости. — Извини…»

Он только бровью шевельнул.

— Извинения приняты. В свою очередь тоже извиняюсь — я просто хотел бы ещё поговорить.

«Да-да, конечно… чуть позже… — нетерпеливо отмахнулась она. — Вечером я в твоём распоряжении. Иди уже, а?»

Он коротко кивнул и наконец-то оставил её одну.

«Если что-то понадобится, просто скажи, и тебе всё принесут», — глуховато донеслось до неё сквозь толщу камня.

«Единственное, что мне нужно — это чтобы Бену не причинили вреда…» — выпутываясь из складок покрывала, с тоской обронила она, не надеясь на ответ…

Но из глубин Горы пророкотало:

«Я слышал».

В здешнем климате жара начиналась вскоре после восхода, так что камень весь день (и, похоже, большую часть ночи) оставался тёплым, как лежанка на русской печке… Но даже когда он раскалился, жара не мешала Миль. Воды у неё имелось достаточно, времени тоже в избытке. Солнце — вот оно. Ничто и никто не отвлекало от собственной персоны. Чем ещё заниматься, как не поправкой здоровья…