Чужой для всех. Книга 1

— Ты, капитан, глубже покопайся в моей, равно и своей памяти. Не то еще выудишь.

— Спасибо, учту. Не проболтай эти сведения дяде Гельмуту. Иначе, мы взорвем его окончательно. Побереги его сердце. Видишь, у него ступор. Все-таки, как тебя зовут, космический пришелец.

— Ты правильно думаешь, Франц. Еще не время посвящать генерала в тайну Генштаба русских. Держу пари. Он сейчас опрокинет стопочку и пойдет навстречу. Он тщеславен, твой дядюшка, как и все военные, кто получил генеральские погоны. Наш рейд, если все удастся, будет блестящим поводом выдвинуться по служебной лестнице. Разве можно пропустить такой случай? Нет. А зовут меня... Клаус. Клаус Виттман. В это время, в глубине полушария, слетевшая белозубая улыбка напарника, второго 'я', невероятно-тонкой, теплой пеленой обволокла душу Франца. Капитан вздрогнул, поежился от полученного удовольствия, от нахлынувшего чувства взаимопонимания "с поселенцем". Словно медовый бальзам проник в каждую клеточку организма, согрел и склеил раздвоенную личность в единое целое.

Генерал очнулся, прихрамывая, двинулся к серванту.

— Что я тебе говорил? — щелкнуло в голове Франца. — Наблюдай дальше.

Заветный эликсир мозга уже в сухощавой руке Вейдлинга. Прямо из горлышка течет доза превосходного коньяка желудевого цвета. — Это бред! Это невероятно! Это воспаление мозга контуженого юнца! Вот, что это! Доказательств у него нет, и не может быть! Или есть?... Хотя все, что он сказал, можно предугадать и не надо для этого быть умником. А датой наступления, конечно, может быть 22 июня. Это день нашего триумфа, наверное, катастрофы. Русские любят всякие совпадения. Но каков его племянник! Какой аналитический ум! За ним раньше такого не наблюдалось. Странно, что делает с людьми контузия?! Очень странно... Он назвал Франца племянником.... Вот бы ему такого сына?!

— Хорошо, хорошо, — генерал махнул рукой Францу, закончив потаенные раздумья, приковыляв к рабочему столу. Глаза лихорадочно блестят, выдают волнение и большой интерес. — Говори, что ты придумал, сынок. — Генерал опустился в кресло.

  ;Вот это другой поворот! — воскликнул Франц резковатым берлинским тембром, но вскоре по ходу доклада перейдя на более мягкий Вестфальский баритон.

— Операция будет проходить в три этапа. Первый этап. Это подготовка и проведение силовой разведки. Разминирование, выдвижение штурмовых отрядов. Артналет. Зачистка коридора. Его удержание. Здесь же захват в плен русских. Перенос артобстрела на глубину не менее батальона.

Второй этап. Скрытый прорыв штурмовых танков Т-34, в количестве не больше взвода. Два возьмем у нас, в дивизии, я видел их. Остальные — в других частях. Знаю, они используются в войсках против партизан. Несколько человек из русских танкистов включим в экипажи, кто проверен в деле. Рейд должен быть внезапным, глубоким, без ввязывания в бой. Дальше — действуем по ситуации, разберемся на месте. Захват офицеров штаба, карт — одна из важнейших задач.

Третий этап — возвращение назад. Коридор должен быть обеспечен по команде, но уже в другом месте.

Генерал слушал молодого офицера внимательно, не перебивая. Но, с каждой фразой его покрасневшие, восхищенные глаза, тускнели, а лицо приобретало мрачный дымчато-серый оттенок. Он понимал наивность и утопичность этой операции.

— Всю ответственность за проведение операции возлагаю на себя. Я поведу танки в рейд,— мажорно по дытожил Франц.

— Нет, это невозможно!— стукнул кулаком по столу комкор, вскочил. Волосы разметаны, глаза — вот-вот лопнут от бешенства. — Подчеркиваю еще раз, это верная смерть. Русские вас уничтожат на втором этапе. Нет, я против операции.

— Дядя Гельмут! Как же вы быстро забыли наши глубокие рейды 41 года. Где ваш патриотизм?

— Сейчас не 41 год! — моментально парировал генерал. — Это авантюра!

— Дядя Гельмут! Риск оправдан. Даже если мы не вернемся, сведения, которые передадим, будут бесценны. Я подчеркиваю, операция возможна при серьезной подготовке. Нужна ваша организационная помощь, командующего армией для согласования действий с соседями. Прорыв нужно делать здесь. На стыках соединений, даже объединений.— Ольбрихт подошел к настенной карте командира корпуса и показал карандашом.— Выход из рейда — здесь. Я знаю эту местность. Тогда наш 24 моторизованный корпус прошелся как триумфатор от Днепра до Смоленска. Тем более мы будем продвигаться на русских танках с их звездами, не вступая в сражения.

Выслушивая последние аргументы Франца, генерал, вновь залюбовался им. Ему нравились дерзость, убежденность, прямота офицера. В эту минуту он подумал: