Чужой для всех. Книга 1

Не успели танки Эберта подойти к шоссе, где практически не было сопротивления русской батареи, как в воздухе появилась четверка вызванных по тревоге русских штурмовиков Ил-2. Приказ командующего 48 армией генерал-лейтенанта Романенко был суров: "Уничтожить все живое в зоне действия врага, любыми путями и средствами". Засвистели, сбрасываемы бомбы, огненными стрелами унеслись неуправляемые реактивные снаряды, жутко перепахивая поле и лощину возле поселка Болотня. Страшный огненный смерч, за двадцать минут смешал все, что двигалось, ползло и стояло здесь, не щадя, ни русских бойцов, ни немецких танкистов, ни стальных советских машин, зажатых в лощине. Огонь, смрад и истерзанные тела были видны с высоты птичьего полета. Штурмовики сделали еще один контрольный заход, израсходовав весь боезапас и помахав крыльями, догоравшим танкам и удовлетворенные с чувством выполненного долга и боевой задачи улетели в сторону Кричева.

Ошеломленный Ольбрихт не веря, что нет больше в живых его разведгруппы, сидел в "Пантере", затерявшейся в кустах орешника и по счастливой случайности не разбитой бомбами, в задумчивости и тревоге. Притих и экипаж, ощущая полноту потери и степень одиночества. За четыре напряженных рейдовых дня панцершютце сдружились и притерлись как родные братья.

Первым подал голос механик водитель гефрайтер Брайнер. Он с удовлетворением воспринял приказ его любимого командира гауптманна Ольбрихта идти с ним в одном экипаже в тыл русских. Он был предан командиру и здесь в тылу добровольно исполнял роль его денщика.

-Господин гауптман, вы живы?— осторожно обратился он к командиру. — Надо идти вперед, может, кто в живых остался из товарищей.

-Да, Брайнер, — встряхнулся Ольбрихт. — Время не ждет. Заворачивай вправо к лесу и полный вперед к шоссе. Всему экипажу находится в готовности. Возможна атака русских.

Франц вновь был деятелен и собран.

"Пантера" стремительно прошла опасную лощину и, выскочив на поле, устремилась к шоссе. Перед взором Франца предстала ужасающая картина развороченных боевых машин его группы. Здесь же дымились и догорали подбитые русские танки.

-Господин гауптманн,— вдруг раздался по внутреннему радиотелефону взволнованный голос механика-водителя, — впереди у воронки мелькнула тень. Там люди. Разрешите остановиться.

-Хорошо, но будь внимателен.

Какова же была всеобщая радость экипажа, когда они подъехали и увидели в огромной яме двух панцершютце. Это был командир взвода лёйтнант Эберт и гефрайтер Криволапов. Эберт с поникшей головой сидел в воронке и уже приготовился к самому худшему. Он был подавлен и растерян и находился в прострации после налета русской авиации. Криволапов, несмотря на контузию и бледность лица, держался молодцом. Его глаза излучали озорство и радость встречи с экипажем Пантеры. Увидев, гауптманна Ольбрихта, он еще больше засветился, и быстро полез из воронки наверх, приговаривая:

— Я везунчик, везунчик. Я живой. На мне как на собаке раны заживают. Я же говорил вам, господин гауптманн, Мы еще, повоюем. — И, подхваченный руками панцершютце, быстро залез на танк.

Глава 22

15 май 1944 года. Поселок Заболотное, Журавичского р-на, Гомельской области. Беларусь. Тыл 3-ей армии 2-го Белорусского фронта.

Враг появлялся неожиданно, дерзко, смело, всюду, куда прокладывали дорогу его гусеницы за эти четыре дня рейдов по армейским тылам русских.

Краснозвездные машины не вызывали подозрений и им везде был зеленый свет. Население и военные радостно приветствовали их, принимая за свое подразделение. Но затем наступал час жестокой расплаты за простодушное доверие и не бдительность.

Вот и сейчас, все еще стремительная Пантера, так похожая на Т-34, с одиозной надписью 'За Сталина' и огромной красной звездой одиноко и устало ворвалась в поселок Заболотное, вызвав только любопытство, но не подозрение у селян.

Но это была уже не та гордая и несокрушимая 'Пантера', как вначале операции. Закопченная, обгоревшая, с крупными оспинами и глубокими язвами на бронеплитах, она походила на побитую драную, дикую кошку, вырвавшуюся с большим трудом из окружения более сильных соплеменниц и прибившуюся в этот маленький поселок зализывать раны.

'Пантера' появилась одна, без сопровождения танков Т-34. Те, вместе с экипажами исковерканные и разорванные русским тротилом, остались догорать на поле боя под Довском...

Сержант Михаил Дедушкин ждал появление врага и внутренне готовился к встрече с ним. Радостные возгласы родных, разговоры, обед — все прошло как в тумане. Он говорил, улыбался, раздавал армейские угощения, но внутреннее напряжение не покидало его, ни на минуту. Одна мысль, словно заноза, сидела в голове: — Когда? Ну, быстрее бы?