Чужой для всех. Книга 3

— Гитлер назначил главнокомандующим войсками Западного фронта фельдмаршала Рундштедта. Способен ли семидесятилетний фельдмаршал, — британский генерал улыбнулся, — организовать и вести активные боевые действия? Мы полагаем, что нет.

Усмехнулся и Эйзенхауэр, соглашаясь с доводами Кеннета Стронга, своего выдвиженца, которого он лично рекомендовал в Высший штаб.

— Ну что же, Кеннет, я удовлетворен вашим докладом. Надеюсь, что Рождество мы встретим без лишних хлопот. Ваши разведчики нас не подведут.

— Я в этом уверен, сэр!

— Это хороший ответ, генерал.

— Сэр! Вас можно поздравить?

— Вы уже знаете? — главнокомандующий вскинул брови, поднялся из-за стола.

— Сэр, мы разведчики! Информация такого уровня поступает к нам незамедлительно. Еще раз примите мои поздравления, — британец улыбнулся краешками губ.

— Спасибо, Кеннет! — глаза Эйзенхауэра светились радостью. Он уже знал, что сенат объявил о присвоении ему только что введенного нового звания генерала армии, что уравняло его в звании с Маршаллом, Макартуром и Монтгомери.

— 16 декабря мы соберемся, чтобы отметить это событие из моей жизни.

— Буду рад приглашению, сэр.

— Только прошу вас, Кеннет, разговоры об этом не вести. Официального приказа еще не было.

— Разумеется, сэр.

— Хорошо. Я вас больше не задерживаю…

Выйдя из кабинета главнокомандующего, генерал Стронг попал в канцелярию. Здесь он не задерживался. Окинув безразличным взглядом усталые лица служащих, он направился к выходу. На тонких бескровных губах британца играла самодовольная улыбка. Генерал высоко держал голову, не обращая внимания на секретарей. Девушки, напротив, как по команде, сопровождали его постными улыбками. В то же время их тонкие изящные пальчики усердно набивали текст. Машинки безостановочно печатали армейские циркуляры, оставляя на листах с подложенной копиркой пробитые металлом официальные строчки.

Не доходя до двери, Стронг заметил лейтенанта Соммерсби. Глаза генерала сузились, налились кровью, лицо напряглось, как у хищника, перед нападением. Кей также узнала начальника разведки и вышла ему навстречу. Их взгляды встретились. Кей показалось, что генерал дотронулся до ее души раздвоенным жалом и вот-вот сомкнет змеиные челюсти. От этого ощущения ей стало плохо, ноги сделались ватными, во рту пересохло. Чтобы не упасть, она отступила назад, прислонилась к книжному шкафу, пытаясь справиться с дрожью в теле. Стронг победно усмехнулся, показав редкие пожелтевшие зубы. Он знал о своем даре взглядом гипнотизировать людей. Возможно, ему так казалось. По крайней мере он видел, что ирландка Кей его боится. Бесцеремонно взяв девушку за руку, он отвел ее в сторону дальше от сотрудников.

— Что вам угодно, генерал? Почему вы преследуете меня? — Кей высвободила руку из цепких пальцев Стронга. Ее волнение спадало. — Я хочу это знать.

— Я преследую? Не смешите меня, лейтенант, — генерал скривился. — Вы много о себе думаете, Соммерсби. Вы беспричинно задерживаетесь на службе, этим нарушаете внутренний распорядок штаба. К тому же вы плохо выглядите. Главнокомандующий не любит уставших сотрудников. Выполняйте свою работу хорошо. Вы меня поняли?

Кей понимала с трудом, что хочет от нее генерал, но ответила:

— Есть закончить работу.

— Уже, лейтенант, теплее. Вы забыли, что находитесь под моим личным контролем, как и все ваши люди. Вы работаете с секретными документами главного штаба. Этим все сказано. Я обязан знать о вас и ваших сотрудниках все. Буквально все. Как кто работает, где отдыхает, с кем спит. Вам понятны мои требования, лейтенант?

— Я помню инструкцию, сэр.

— Это меня радует. Не ждите приглашений, заходите ко мне. Думаю, нам есть о чем поговорить друг с другом.

— Сэр! Я личный секретарь генерала Эйзенхауэра. Об этом разговоре я обязана ему доложить.

— Что? О каком разговоре? — правый глаз Стронга задергался, лицо приобрело цвет перезревшей сливы. Руки затряслись, ища стек. Рот перекосился. — Это не разговор, лейтенант! Это напоминание вам о необходимости соблюдения мер безопасности при работе с секретными документами. Вы находитесь на режимном объекте, каковым является штаб. Ваши сотрудники должны безукоризненно соблюдать эти меры, а вы лично показывать им пример. Это мои требования. Вам ясно, лейтенант? — на тонких подрагивающих губах генерала выступила слюна.

— Я вас поняла, генерал. И все же…

— Поступайте, как велит инструкция. Но я вам не советую…

— Я могу идти?

— Идите, лейтенант. Идите. Подумайте над моими словами… Желаю провести Рождество без лишних потрясений.

— Спасибо, сэр…

Громко хлопнула канцелярская дверь. Пишущие машинки на мгновение застыли в объятиях безмолвной тишины.

Первой откликнулась сержант Джессика Питерсон из Калифорнии.

— Британский индюк. Ни привета, ни улыбки, ни спасибо за работу. Скажите, лейтенант? — Джессика повернулась к Кей.

— У вас все такие снобы в Англии?

— Что? — Кей недоуменно посмотрела на сотрудницу, не поняв вопроса. Голос Стронга еще стоял в ушах и цепко держал ее волю.

— Пора расходиться, лейтенант. Мы работу выполнили… Проснись, Кей.