Чужой для всех. Книга 3

По интонации Кей поняла, что это не признание Айка, но новый шаг в отношениях. Она не хотела упускать этого момента.

— Айк, давай сходим после войны на концерт молодого крунера. Нам будет приятно послушать живое пение Фрэнка. Оно напомнит нам о сегодняшнем вечере.

— Обязательно сходим, дорогая. Но это будет нескоро, — перешел на шепот Айк, целуя волосы. — Главное, ты жди.

— Я буду ждать, Айк, — также зашептала Кей, поддавшись настроению. — Мы будем вдвоем. Ты и я. Я и ты. Хорошо, любимый?

— Но это будет нескоро. Возможно… Возможно… — Айк по-медвежьи притянул Кей за талию и ошалело впился в алые манящие губы. Еще несколько вожделенных поцелуев… в глаза, пунцовые маленькие ушки…

Упоенный взгляд остановился на изящной линии шеи.

— Подожди, Айк. Не спеши, — запротестовала Кей, пытаясь оторваться от настойчивых хмельных уст. — Мне надо выйти на минуту. Я быстро.

— Кей, не останавливай меня. Я прошу…

— Так надо, любимый. Ну!.. — секретарь выскользнула из душных объятий. — Я недолго. Тебе понравится. Я накину розовый пеньюар.

— Пеньюар? Какой пеньюар? — взгляд Айка затуманен. Дыхание тяжелое. Мыслительная амплитуда близка к нулю. Генерал морщит лоб, что-то вспоминает. Пальцы разжимаются. Внутренний протест… желание… иссякают. — Да, пеньюар… розовый. Мой подарок… Хорошо, иди, — разочарован он. Вдогонку крикнул: — В шкафчике возьми новый кусок лавандового мыла…

— Женщины, женщины! Все вы одинаковы, — сокрушенно ворчит генерал, когда остается один. — Вторая Мейми. Одни условности. Они должны выглядеть свежими и обворожительными.

Крепкий шотландский виски уже в бокале. Немного содовой, лед. Пошло хорошо. Горькая усмешка: «А как же мы? Наши желания? Не в счет? Надо же, в пеньюаре! Мне сейчас ты нужна, сию минуту. Вот здесь!.. Под картиной Рубенса!.. Одни условности. Да, одни условности», — генерал тоскливо бросил виноградину в рот…

— Ну где она? Говорила минуту… Что за женщина?.. А-а! — с досадой махнул рукой генерал и удалился в спальню.

Кей залетела в комнату, словно весенняя бабочка: свежая, веселая, прозрачная. Узнаваема каждая линия, каждый изгиб. Она выглядела притягательной и загадочной, но… с глупой улыбкой.

— Айк, я готова. Я тебе нравлюсь в пеньюаре? — девушка остановилась возле деревянной кровати размерами с маленькую танцплощадку.

Айк курил в постели, лежа высоко на подушке. Лицо сосредоточенное. Глазом не повел на любовницу.

— Обиделся. Не дождался меня.

— Нет. Все нормально.

— Я вижу, что обиделся, — прозрачный халатик, тончайшая рубашка скользят по стройным ногам. Девушка, как ласка, юркнула под одеяло. Прижалась.

— Айк!

— Слушаю тебя, дорогая.

— Айк, я согласна.

— Что значит ты согласна? — генерал сделал затяжку и выпустил дым колечком.

Кей положила руку на его выпуклую грудь, пробежалась коготками.

— Я согласна стать твоей женой. Мы можем по-же-нить-ся.

Глаза генерала вспыхнули, не разгоревшись, погасли.

— Подожди, — он приподнялся, с ожесточением придавил в пепельнице окурок. Задержал взгляд на будильнике. Стрелка упорно подходила к часу ночи. Перевернулся к Кей. — Я не хочу причинять тебе боль. Но ты знаешь, что я думаю по этому вопросу. Ты знаешь мой ответ, Кей. У меня есть Мейми. У меня есть Джон. У нас был Алекс. Ему исполнилось бы в этом году 27 лет. Он почти твой ровесник. Я люблю тебя, Кей. Страстно люблю. Но я люблю и их. Я не могу переступить через семью…

— Я тебя расстроила вопросом? Извини, Айк. Сегодня не мой день. Я подумала…

— Не в этом дело. Мы должны были когда-нибудь поговорить на эту тему. Мне нельзя по-другому. Я пытался. Но по-другому не выходит. Я только заикнулся в генштабе, как меня забросали тухлыми яйцами. Генерал Маршалл сурово дал понять, что в случае процесса он натравит на меня всех военных собак, но не позволит совершиться разводу. Я главнокомандующий экспедиционными силами в Европе. И это что-то значит! На мне лежит ответственность за судьбы сотен тысяч людей. Идет война. Пойми это! Сенат и президент сочтут мой развод крайне неуместным в этой ситуации.

Ультрамариновые глаза Кей стали наполняться слезами. Она всхлипнула.

— Ты это произнес, как по шпаргалке. Значит, думал о нас. На том спасибо. Я понимаю, Айк, — слезы скатывались на подушку. — У тебя жена, сын, американские солдаты. Ты всем нужен. За всех в ответе. А кто я? Твой личный секретарь. Я за кого в ответе? Только за себя и свою любовь. Я одна, Айк, совсем одна. Был Томас, но его не стало. Я не обижаюсь, Айк. Прости и ты меня. Просто я подумала… — у Кей задрожали губы. Она готова была разреветься, но сдержалась. — В общем, я хотела родить тебе много красивых детей. Это помогло бы легче переносить боль об утраченном Алексе.

— Кей, не говори лишнего! — сорвался генерал. — Не трогай Алекса. Хорошо? Мне и так кажется, что это я повинен в его болезни и смерти. Не береди мою рану. Давай не будем больше касаться этой темы. Главное, ты не плачь.

— Уже не плачу.

— Умница, — Айк убрал с ее глаз застывшие слезинки.

Девушка благодарно прижалась к руке, пахнущей все тем же дорогими табаком — она так и не запомнила его названия.