Чужой своим не станет

– И сейчас там не дураки сидят. На них маскхалаты были, только потом мы их сняли… Со своими они хотели связаться, что сейчас в котле в глубине Полесья запрятались. На самолете их хотят вытащить. Вот до штаба армии доведем, там с ними поговорят, как нужно. Чего встали? Самойлов, – обратился он к стоявшему впереди красноармейцу, – топай давай! Не до вечера же нам здесь прохлаждаться.

– Товарищ капитан, – продолжал стоять на пути группы младший сержант. – А вы хорошо этих диверсантов осмотрели?

– Конечно. Первым делом. А что такое?

– У офицера в правом кармане гимнастерки что-то оттопыривается. Не иначе оружие.

– Етит твою! Самойлов!

– Я, товарищ капитан! – бодро отозвался красноармеец.

– Ты у меня под трибунал пойдешь! Ты обыскивал фрицев? Что у него там в кармане?

– Кажись, записная книжка, я проверял.

Неожиданно немецкий лейтенант быстро сунул руку в карман и выстрелил через гимнастерку из пистолета прямо в грудь младшему сержанту. Елисеев дернулся будто от сильного удара, отступил на шаг с тропы в густой папоротник и упал, выпуская из рук сразу потяжелевший автомат. Рыжков швырнул кинжал, спрятанный в рукаве гимнастерки, в рядового Курбатова, стоявшего немного в стороне. Узкое жало стилета, не встретив сопротивления, вошло в шею. Вцепившись обеими руками в ручку кинжала, словно собираясь выдернуть из горла стальную занозу, Курбатов на некоторое время замер, осознавая неизбежность произошедшего. А еще через секунду ноги, не в силах больше держать потяжелевшее тело, подкосились, и боец рухнул на торчащий рядом куст. Сухо и протестующе затрещали поломанные ветки, принимая на себя безвольное мертвое тело.

– Проклятье! – выругался гауптштурмфюрер Штольце. – Вы не могли сказать, что со стороны виден оттопыренный карман?

– Господин гауптштурмфюрер, – произнес Рыжков. – Мы думали, что вы знаете, что делаете. Все-таки у вас опыт… Не нам вас учить.

Вильфрид Штольце понимал, что в случившемся следовало винить только себя самого. Недоглядел! За все, что происходит в группе, виноват лично он. В важных делах мелочей не существует. Но пистолет был небольшой, изготовленный техническим отделом специально для таких операций. Кто бы мог подумать, что этот русский окажется таким глазастым!

Операция, проработанная до мелочей, оказалась под угрозой срыва. Выстрел могли услышать, а тут еще два трупа, их обязательно хватятся! А ведь такая гениальная задумка: пройти через тылы с двумя пленными немцами! Обычно сопровождающих с документами сотрудников военной контрразведки СМЕРШ никто не останавливает. Прошли уже пятнадцать километров, оставалась какая-то малость, и вот на тебе!

Пистолет прежде лежал в сумке у Феоктистова, и на последнем привале, какой-то километр назад, уверовав, что все самое опасное осталось позади, Штольце решил положить его себе в карман. Вот что значит расслабиться! Надо же было такому случиться! Произошел серьезный прокол в работе. У них в запасе оставалась всего пара часов. После того как найдут убитых, будут развернуты оперативные мероприятия по прочесыванию местности в поисках шпионской группы. Следовало быть готовым к любому исходу событий.

– Оттащите их отсюда подальше, – приказал Штольце, пряча пистолет за пояс. Похлопал себя по гимнастерке, убедился, что ничто нигде не оттопыривается. – Вот к тем кустам. Набросайте на них лапника побольше. Пусть их как следует поищут! Времени у нас немного, их могут хватиться в любую минуту.

Гауптштурмфюрер Штольце подошел к кустам, в которые провалился красноармеец. Некоторое время он разглядывал его застывший помутневший взор, потом выдернул из горла нож. Кровь, еще не успевшая свернуться, обильно брызнула на сапог Штольце, крепко запачкав голенище. Сорвав пучок травы, гауптштурмфюрер тщательно вытер сначала кинжал, потом, брезгливо морщась, стер кровь с атласной черной кожи сапога.

Феоктистов с Рыжковым подхватили убитого за ноги и поволокли через кусты глубже в заросли орешника. Другая пара потащила следом младшего сержанта. Его руки, безвольно болтавшиеся, цеплялись за поднявшуюся в рост траву, мешая движению. В какой-то момент убитого тряхнуло на кочке – голова его при этом слегка подпрыгнула. Штольце даже показалось, что он услышал легкий стон. Подступив ближе, он всмотрелся в лицо младшего сержанта. Никаких признаков жизни. Таких застывших лиц за свою карьеру он насмотрелся вдоволь.

– Веток не жалейте, – напутствовал Штольце и, подхватив сухие сучья, бросил их на убитых. – Завалите основательно, чтобы не сразу нашли.

Подняв валявшиеся на тропе автоматы, гауптштурмфюрер сунул их глубоко в кучу веток.

– А теперь уходим. Двигаемся тем же порядком. И давайте попробуем обойтись без осложнений.

* * *

Младший сержант Елисеев открыл глаза и увидел ветки, царапавшие ему лицо. От них исходил стойкий неприятный запах хвои, плотно забивавший дыхание. Хотелось освободиться от удушливого запаха, очистить легкие.