Чужой своим не станет

Елисеев попытался глубоко вздохнуть, но тут же почувствовал, как боль пронзает грудную клетку. Ее невозможно было перетерпеть, можно было лишь слегка приглушить. Через сомкнутые челюсти прорвался глухой протяжный стон.

Прислушался. Вокруг ни шороха. Только где-то далеко, как-то больше по привычке и вроде совсем не зло, застучал станковый пулемет.

Следовало выбираться, пока живой. Повернувшись на бок, преодолевая боль, Елисеев пополз. Неподалеку от себя, под лапником, он увидел автомат. В обычной ситуации достаточно было одного шага, чтобы преодолеть эту дистанцию, а тут он полз бесконечно – едва ли не половину прожитой жизни.

Вот наконец дотянулся до автомата. Нащупал ладонью гладкую поверхность приклада. Подушечки пальцев помнили каждую выбоинку, каждую щербинку на личном оружии. Прежде младший сержант совершенно не замечал всех этих деталей. Сейчас прикосновение к оружию подействовало на него успокаивающе, в какой-то момент он почувствовал, что даже боль поутихла. Ее все-таки можно было заглушить, во всяком случае, до тех пор, пока он не нажмет на курок.

В какой-то момент Елисеев почувствовал, что больше не может двигаться. Уходящая кровь забирала остаток сил. Оставалась рука, в которой еще теплилась жизнь. Подтянув к себе автомат, он нащупал немеющими пальцами скобу. Ощутил приятный холод металла и, собрав остаток сил, надавил на курок. Короткая очередь, которую он уже не слышал, разметала лежащий на поляне лапник.

* * *

Уже через полчаса на место, откуда была слышна стрельба, прибыла оперативная группа во главе со старшим лейтенантом. Дозорный патруль искал недолго: в кустах недалеко от тропы раскидали ворох веток, под которыми обнаружили два неподвижных тела – одно со смертельным ранением в область шеи, явно от кинжала; другое с простреленной грудью.

– Давайте, взяли его и на носилки, – скомандовал старший лейтенант стоявшим в стороне санитарам.

Дюжие бойцы подхватили младшего сержанта за руки и за ноги. Послышался глухой, едва различимый стон.

– Да он живой! – воскликнул санитар, посмотрев на офицера.

Старший лейтенант наклонился – в груди рана. Кровь залила гимнастерку, оставила обильные следы на ветках и листьях. Пуля прошла немного ниже сердца. Ранение тяжелое, шанс выжить – небольшой.

– Это он стрелял. Геройский парень! Даже непонятно, как ему удалось. Перебинтуйте его, только аккуратненько, а потом на носилки. Радист, передай в центр: дозорные найдены. Один убит, другой тяжело ранен. Возвращаемся в расположение.

– Есть, товарищ старший лейтенант, – с готовностью ответил красноармеец, снимая с плеч радиостанцию.

– Поаккуратнее только здесь, ничего не топчите. Должна прибыть следственная группа.

* * *

Надо же… Но так бывает! Опять повстречалась Татьяна. Возвращалась из госпиталя. Сказала, что день был тяжелый, полевой госпиталь в соседней части не справляется, и многих раненых переправили к ним. Простояла за операционным столом десять часов. Едва улыбнувшись, добавила:

– Немного отдохну, и надо опять возвращаться. А ты не забыл про свое обещание?

Романцев даже не сразу вспомнил, что именно он обещал, а потом, опомнившись, произнес:

– Конечно, я зайду. Но сейчас я должен идти в штаб. Как только сделаю свои дела, так сразу и загляну.

– Договорились.

Весь день Тимофей провел с оперативным отрядом в поисках группы гауптштурмфюрера Штольце, но пока – никаких следов. В перерыве составил отчет, который немедленно по запросу полковника Утехина передал в Москву. Ждал известий от остальных оперативных групп, но у них – тоже ничего. Тянули пустышку. Расслабляться не стоило, с рассветом вновь следовало выходить на поиски, далеко уйти диверсанты не должны.

Романцев уже собирался уходить, когда радист принес полковнику Русовому радиошифровку.

– В двадцать седьмом квадрате произошло нападение на дозорных, – произнес Русовой, прочитав радиограмму. – У одного тяжелое пулевое ранение в грудь, другой убит.

– Товарищ полковник, я бы хотел выехать на место. Думаю, что это Штольце.

– Хорошо, выезжайте. К месту уже направляется следственная группа, вот ты ее и возглавишь. Получишь автоматчиков в сопровождение. Мало ли… Непонятно, где этот Штольце.

Встреча с Татьяной переносилась на неопределенное время. Это уже судьба. А может, оно и к лучшему?

* * *

Еще через десять минут к штабу подошла группа автоматчиков из шести человек в маскхалатах, у одного из них за спиной была рация. Крупный боец с покатыми сильными плечами уверенно шагнул к капитану Романцеву, стоявшему у входа в штаб, и коротко доложил:

– Разрешите обратиться? Разведгруппа прибыла для выполнения задания. Командир группы – старший сержант Коваленко.

– Рад знакомству, – пожал он крепкую руку Коваленко. – Загружайтесь в грузовик! – Тимофей показал на полуторку, стоявшую неподалеку.

Первые минут пятнадцать колесили по бездорожью, собирая колдобины и ямы, а когда окончательно растрясло, как на морской волне, подкатили к смешанному лесу. Через него топали еще какое-то время.