Cor ardens

ГОЛУБОЙ ПОКРОВ Цикл сонетов

PROOEMION [24]

«Ora е sempre». 

— «Ныне и вечно»

Был Оrа — Sempre тайный наш обет,

Слиянных воль блаженная верига:

Мы сплавили из Вечности и Мига

Златые звенья неразрывных лет.

Под землю цепь ушла, и силы нет

В тебе, Любовь, лелеемого ига

Тюремщица и узница,— для сдвига

Глубоких глыб, где твой подспудный свет.

Но не вотще в свинец того затвора,

Что плоть твою унес в могильный мрак,

Я врезал сталью наш заветный знак.

В одно кольцо сольются кольца скоро,

И с Вечностью запретный Мигу брак

Свершится. «Sempre, слышишь?»-«Слышу. Оra».

1 «Покорствуя благим определеньям…»

Покорствуя благим определеньям,

Усладой роз устлали мы порог,

Положенный меж наших двух дорог:

Моей — к ночным, твоей — к дневным селеньям.

Но если ты, склонясь к моим томленьям,

Меня вела — и я не изнемог,

И свет, слепец, тобою видеть мог:

Являйся мне, послушная моленьям,

С кропильницей в сомкнувшихся руках,

Чуть зримая за тонким покрывалом,

Вся — звездный путь в прозрачных облаках,-

И помавай над путником усталым,

Над жаждущим, влачащимся в песках,

Охладных пальм легчайшим опахалом!

2 «Я видел: путь чертя крутой дугой…»

Я видел: путь чертя крутой дугой,

Четой летим в эфире лебединой:

С уступа гор — в нагорье за долиной -

Так две стрелы спускает лук тугой.

И черен был, как ночь, из нас единый;

Как снег белел с ним свившийся другой:

Не змия ль брак с голубкою благой

Сплетенных шей являл изгиб змеиный?

И видел я, что с каждым взмахом крыл

Меняли цвет, деляся светом, оба;

И черный бел, и белый черен был.

И понял я, что Матери утроба,

Как семя нив, любви лелеет пыл

И что двоих не делит тайна гроба.

3 «Над глетчером, лохматым и изрытым…»

Над глетчером, лохматым и изрытым,

Мы набрели в скалах на водоем.

Георгий ли святой прошиб копьем

Кору ключей? Но некий конь копытом

Ударил тут; и след все зрим… В забытом,

Отшедшая, убежище своем

Мы вновь сошлись,— вновь счастливы вдвоем

В святилище, завесой туч укрытом!

В венке циан, припала ты на грудь…

Чрез миг — сквозила в облаке, венчальный

Целуя перстень и завет прощальный

Шепча: «Любить — мы будем! Не забудь!..»

И, тая,— тайный знак знаменовала,

Как будто сердцу сердце отдавала.

4 «Пустынных крипт и многостолпных скиний…»

Пустынных крипт и многостолпных скиний

Я обходил невиданный дедал.

Лазоревых и малахитных зал,

Как ствольный бор, толпился сумрак синий.

Сафир густел, и млел смарагд павлиний

В глубокой мгле воздушных покрывал,

Какими день подземный одевал

Упоры глыб, мемфисских плит старинней.

Дикирий и трикирий в двух руках

Подъемля, ты предстала мне при входе

В мерцавший сад — как месяц в облаках -

В когорте дев, покорных воеводе.

Вскричала: «Myrias, arma!..»[25] Блеск свечей

Разлился вкруг, и звякнул звон мечей.

5 «Когда бы отрок смуглый и нагой…»

Когда бы отрок смуглый и нагой,

С крылами мощными, с тугим колчаном,

Не подпирал усильем неустанным

Мне локоть левый, и рукой другой

Не на твоей висел руке благой

Я тяжким телом,— как над океаном

Могли бы вместе мы к заветным странам

Эфирный путь одной чертить дугой,

Подруга-вождь? Но, в заревой купели

Прозрачных лон, уже растет кристалл,

Уж над волной зубцы его зардели.

Он островерхим островом предстал.

Доступны осиянные вершины…

В заливах слышен оклик лебединый.

6 «Есть нежный лимб в глубоком лоне рая…»

Есть нежный лимб в глубоком лоне рая,

Марииной одеян пеленой,

Елей любви, двух душ сосуд двойной

Наполнивший до их земного края,

Блаженно там горит, не умирая,

Лелеемый живой голубизной

Воздушных скал. Там, с ласковой волной

Святых морей лазурию играя,

Сафирный свод таит теней четы,

Залог колец обретшие в просторе

Божественной, бездонной полноты.

Разлуки там пережитое горе

Утешилось… Туда уводишь ты

Мой зрящий дух чрез пламенное море.

7 «И там войти в твое живое лоно…»

И там войти в твое живое лоно,

В воскресшее, любовь моя могла.

В нем розою дышала и цвела

Твоя любовь, и рдела благовонно.

И было, как ночной эфир, бездонно

Твоих святынь объятие. Пчела

Из розы мед полуденный пила

И реяла над сладостной влюбленно.

По телу кровь глухой волной огня

Клубила пурпур мглы благоуханной;

А в глубине лазури осиянной

Пчела вилась крылатым диском дня.

Хмелело солнце розой несказанной…

Ты в солнце недр явила мне — меня.

8 «Лазурь меня покровом обняла…»

«Лазурь меня покровом обняла:

Уснула я в лазури несказанной

И в белизне проснулась осиянной».

— «Дай мне покров, который ты сняла».

«Тебе довлеет,— Госпожа рекла,-

Через плечо мой шарф голуботканный:

С ним рыцарь мой ты будешь, мой избранный!»-

И голубым мне грудь перевила.

То было над слепительной стремниной:

Не снег сиял, а нежный, снежный пух.

Не белая гора несла нас двух -

В алмазах реял облик голубиный…

Внизу землей небесною блистал

Лазурной чаши сладостный кристалл.

9 «И вновь Конь Бледный зрим и Всадник Бледный…»