Cor ardens

Будто с кореньем цвет вырывает.

Обливалась Матерь алой кровью,

Лежит вся в крови и горько тужит,

Не о боли, о цвете жалеет.

Упадал тут с лазорева неба

Лазоревый камень, бирюзовый;

Западал в белы груди, до сердца,

И залег тяжелый в самом сердце.

Тяготит камень грудь, распирает;

Свою душеньку зовет Пустыня,

Воздыхает смертным воздыханьем:

«Войди мне в сердце, малое чадо,

В мое сердце, в лазоревый камень;

А уж тело мое каменеет».

Пошла душа в лазоревый камень,

А входит в лазоревое небо,

В голубые, светлые чертоги.

Алеется в чертоге последнем,

Ровно солнце, престол светозарный;

Стоит чаша на святом престоле,

А над чашей кружит белый голубь,

Держит голубь розов цвет червленый.

Хочет крикнуть душа Мать-Пустыню,

А она тут сама у престола,

Облаченная в белую ризу;

«Днесь я,— молвит,— не Мать, а Невеста».

И горлицей душа к ней прильнула.

ТРИ ГРОБА

Высоки трех гор вершины,

Глубоки три ямовины;

На горах три домовины.

На горе ли поднебесной

Сам лежит Отец Небесный;

Что пониже ли гробница -

В ней Небесная Царица;

По пригорью недалече

Третий гроб — Иван-Предтечи.

Где Мария почивает,

Алый розан расцветает,

Лепесточки распускает,

Голубочка выпускает.

Голубь-Птица воспорхнула,

Матерь Божья воздохнула.

«Выйди, Отче Вседержитель!

Солетай, Иван-Креститель!

Родился земле Спаситель».

АТЛАНТИДА

Лежит под Океаном

Нетленная страна.

А древле, за туманом,

Над темным Океаном,

Незримая, она,

Как остров сокровенный

Колдуньи Калипсо,

Цвела в красе надменной;

И мимо сокровенной

Катилось колесо

Слепого Солнцебога,

И мимо боги шли…

Но, взмыв с колонн чертога

В долинах Солнцебога,

Вы, лебеди, нашли

Тот край волшебной славы,

Весь в куревах чудес,-

Вскричали, величавы,

И пали снегом славы

Из зелени небес.

Что рдеет подо мглами?

Вы сердце той земли

Похитили, и пламя,

Окутанное мглами,

За море унесли.

И розой этот пламень

Вселенной с неба дан;

А остров, мертвый камень,

Отдав небесный пламень,

Нисходит в Океан.

Но живы властелины

Подводной глубины,

И ждут глухой судьбины

Живые властелины,

И сроки сочтены.

Храните розу, братья!

Придет возмездья срок,

И рушатся заклятья.

Достойнейшему, братья,

Присудит розу рок.

Изыдет облак воев

За сердцем древних стран:

Из яростных прибоев

Полки воскресших воев

Извергнет Океан.

Лелейте розу свято:

О сердце мира суд!..

Чу, лебеди заката,

Вещающие свято,

Вечерний клич несут.

СОЛНЦЕВ ПЕРСТЕНЬ

Стань на край, где плещет море,

Оглянися на просторе:

Солнце ясное зашло,

Зори красные зажгло;

Справа месяц тонкорогий,

Топни по мели отлогой,

Влажной галькой веки тронь,

Гикни: «Гей ты, птица-конь,

Огнегривый, ветроногий!

Мчи меня прямой дорогой

Меж двух крыльев, на хребте,

К заповедной той черте,

Где небес дуга с землею

Золотой свита шлеею,

Где сошелся клином свет,-

Ничего за тыном нет,

В царской, бают, там палате,

Что ни вечер, солнце, в злате,

В яхонтах и в янтаре,

Умирает на костре.

В ночь другое ль народится,

Аль, ожив, помолодится,

Заиграет на юру,

Что сгорело ввечеру?

Я тебе седок не робкий:

Все, что солнечною тропкой

От межи и до межи,

Поизрыскал, окажи!»

Чу, по взморию дрожанье,

В гуле волн плескучих ржанье,

И окрай сырых песков -

Топ копыт и звон подков.

Светит месяц тонкорогий;

Прянет конь сереброногий,

Лебединые крыла,

Золочены удила,-

Пышут ноздри жарче горна.

За узду хватай проворно,

Прыгай на спину коню.

Конь промолвит: «Уроню

Я тебя, седок, над бездной,

Коль не скажешь: тверди звездной

Что богаче?» Молви: «Смерть,

Что над твердью держит твердь».

Загадает конь лукавей:

«Что горит зари кровавей?»

Молви; «Жаркая любовь,

Что по жилам гонит кровь».

Втретье спросит о причине,

Почему в своем притине

Солнце кажется темно,

Словно черное пятно.

Отвечай; «Затем, что солнце

Сквозь срединное оконце

Под землею свысока

Видит Солнце-двойника.

Солнце верхнее приметит,

Что во рву глубоком светит,

Вдруг ослепнет, и темно,

Словно черное пятно»,

«Три кольца — мои загадки,

Три стрелы — твои разгадки:

Вышли стрелы в три кольца,-

Три добычи у ловца!»-

Скажет конь: «Куда ж нам метить?

День догнать иль утро встретить?»-

Ты в ответ: «Лети, скакун,

На луга, где твой табун,

Где берет в хомут ретивых

Солнце коней огнегривых,

Отпрягая на покой

Мокрой пеною морской!»

И за рдяными зарями

Над вечерними морями

Конь помчится, полетит,

Только воздух засвистит.

В море волны так и ходят,

В небе звезды колобродят,

Реет темный Океан,

Рдеет маревом туман.

Там увидишь небылицы:

Вьются в радугах Жар-птицы,

В облаках висят сады,

Чисто золото — плоды,

А на пастбищах янтарных,

У потоков светозарных -

Коновязь и водопой.

Среброкрылою толпой

Кони пьют, а те пасутся,

Те далече вскачь несутся:

Конь за ними, в ясный дол…

Вдруг — до неба частокол,

Весь червонный, и литые

В нем ворота запертые;

Да калитка возле есть -

Колымаге впору влезть.

Конь проскочит той калиткой

И, как вкопанный, пред ниткой

Остановится, дрожа;

Залегла тропу межа.

Скакуну тут путь заказан,

Паутинкой перевязан.

«Слезь,— он взмолится,— с меня!

Отпусти в табун коня».

«Веретенушко, вертися!

Медь-тонинушка, крутися!

Закрутись да переймись!..»

Глядь — откуда ни возьмись -

Медяница, Нитка змейкой

Обернется и ищейкой

Вниз ползет, по ступеням,

Самоцветным тем камням.

Что ступень — то новый камень,

Новый камень — новый пламень,-

Пышных лестница гробов.