CoverUP

— Наверное, это и было ошибкой. Именно где-то здесь, в горах погибли её родные. С одной стороны, она хотела забыть все, что напоминало ей об этой трагедии, с другой, её тянуло именно к этому месту. Такое вот противоречие. Наверное, губительное. Я была очень против её переезда. В нашем городе у неё оставались друзья, любимая работа, наука, где ей пророчили большое будущее. Но что я могла поделать? Так она решила, а характер у Иды всегда был железный.

— А что….

Яська проглотила ком в горле, который появился вместе с невыносимой до слез жалостью к Аиде.

— А что случилось с её мужем и сыном?

— Они поехали в какой-то продвинутый лагерь для родителей с маленькими детьми. Что-то вроде «Дикие младенцы». Я не помню сейчас точно. Потому что была беременной тобой, и это было для меня в тот момент самым важным в жизни. Суть была в полном погружении на несколько дней малышей вместе с родителями в естественную природную среду. Тогда это было модно. Продвинуто. Звенящие кедры и все такое. Палатки, горы, горные реки, еда на костре и много-много естественной природной среды. Там было семей пять-семь, все с детьми от шести месяцев до трех лет. На месте, где был разбит лагерь, непредвиденно сошел оползень. Олег, муж Аиды, и Тимоша погибли.

— А остальные?

— Кажется, больше никто не пострадал…. По крайней мере, больше никто не погиб. Это точно.

* * *

Мара слушала Алину и еле сдерживала себя, чтобы не закрыть лицо руками. Ей хотелось спрятаться от рассказа девушки.

— Вы же были в том палаточном лагере?

Мара кивнула.

— Я, конечно, этого совершенно не помню, но мама рассказывала. Это был просто настоящий кошмар, по её словам. И вы говорите, что эти люди в поезде…. Валентин, Даня…. Мы когда-то младенцами побывали вместе в этой катастрофе?

Алина кивнула.

— Все пятеро. Всего было шесть семей, я подняла архивы. Один мальчик погиб. Это и был сын…

— Ады? — вздрогнула Мара.

— Аиды, — Алина достала фотографию женщины и показала её собеседнице. Мара кивнула, она уже ожидала, кого именно увидит на фото. «Очная ставка» была просто формальностью.

— Я ещё все время испытывала ощущение какой-то неловкости. Чувствовала, что что-то не то. Ада была гораздо моложе, чем пыталась казаться. Для женщины это совершенно выходящий за все мыслимые рамки случай. Зачем ей?

— Насколько я понимаю, она следила издалека за каждым из вас и потихоньку сходила с ума. Разум никак не мог принять то обстоятельство, что сын погиб. Ей казалось это несправедливым. Или никто, или все сразу. Она знала, что у каждого из вас после той катастрофы остался неизгладимый след в психике.

— Фобия одиночества, паническая боязнь острых предметов, — вспоминала Мара своих попутчиков по поезду.

— Ну, да, — кивнула Алина. — Она рассказала все своей подруге во время проблеска сознания. Аида подготовила все, чтобы собрать вас вместе и внушить мысль, что нужно прийти в салон к её соседу и сделать себе татуировку-оберег. В прошлом талантливый химик, она собрала галлюциногенную композицию и смогла подменить бутылки с чернилами в салоне. Влезть ночью в окно никак не защищенного дома ей не составило труда.

— Но это же… — Мара была вне себя от изумления. Она даже забыла про тошноту. — Мы могли бы не собраться в этом вагоне, проигнорировать приглашение на работу. Пропустить мимо ушей её рассказ про обереги. А если и поверить, то не пойти к этому татуировщику, а пойти к другому. У этого плана одни сплошные дыры….

— Однако он сработал. — Подвела решительную черту под сказанным Алина. — И, насколько я понимаю, именно так, как она замышляла. Может, судьба почему-то помогает сумасшедшим. Я не знаю. Только он сработал.

— Столько людей погибли, даже не подозревая о причинах своего ухода из жизни. Я, конечно, сочувствую матери, потерявшей ребенка, но разве можно оставлять это все просто так?

Алина печально развела руками:

— Она наказала и себя тоже. Последняя татуировка, которую сделал Илларион отравленными чернилами, на её коже.

— О, боже! Она… сама? Зная… и сама?

— Да. Сейчас она умирает в жутких мучениях. Поэтому я прошу вас срочно поехать со мной. Вы ничего странного не чувствуете?

Мара задумалась:

— Я…. Слушайте, а мы сейчас…. Мы сейчас случайно не на этом же месте находимся? Я как-то действительно странно себя чувствую. Мне кажется, что это было именно здесь.

— Нет, нет, — как-то слишком поспешно сказала Алина. Но Маре этого «нет» вполне хватило, она не стала вникать в подробности.

А Алина подумала, что если Мара когда-нибудь и узнает, что это двадцать пять лет назад случилось именно где-то в этой местности, то только не сейчас. Только истерик Алине сейчас не хватало.

— Но получается, — мысли Мары от потока информации, свалившейся неожиданным образом на неё, метались от одного факта к другому, — что детей изначально должно быть семеро. Погибший мальчик и нас… Нас было шестеро в вагоне.