Coward (СИ)

Из всех, кого она ещё не спросила о Ремусе, в доме оставался только Билл. К нему она и направилась, услышав шаги на лестнице. Уходила Тонкс. Они с Биллом ещё о чём-то переговаривались, но фразы были короткими и многозначительными. Правда, заметив Гермиону, Тонкс и вовсе замолчала на полуслове, спрятав остаток фразы в острой улыбке.

— Так и думала, что ты это скажешь, — бросила она через плечо. — Ладно, никаких волчьих ягод. Обсудим в другой раз.

Гермиона успела лишь открыть рот, когда Тонкс быстро проскользнула мимо неё, одарив насмешливым взглядом, и скрылась за дверью. Хлопок аппарации подтвердил её скорый уход. Он же буквально щёлкнул Гермиону по лбу. Глазами, полными удивления, она обернулась к Биллу.

— Она знает? — спросила Гермиона громче, чем следовало.

— Что знает? — Билл в ответ нахмурил брови.

— Она что-то знает про Ремуса?

— О чём ты?

В два больших шага, невозможных для неё в привычном состоянии, Гермиона оказалась прямиком перед старшим братом Уизли. Несмотря на то, что она стояла на ступени ниже и значительно уступала ему в росте, она набросилась на него с вопросами, чуть ли не взяв за грудки.

— Скажи мне, Билл, не умалчивай! — Гермиона урывками изучала его веснушчатое лицо. — Если вы что-то знаете о Ремусе, я прошу тебя, не скрывайте от меня. Мне нужно знать! Просто не обходимо! Где он сейчас? Или где был всё это время? Как узнал про нас в Малфой-мэноре? Ведь вы поддерживали связь, он наверняка что-то…

— Успокойся!

Билл схватил её за плечи в попытке не то успокоить, не то удержать. Сам он перепугался за её истерическое состояние, ещё и на лестнице, где всего одно неловкое движение могло закончиться трагедией. А Гермиона явно себя не контролировала. Тревога плотным туманом застелила её мысли, заставив забыть об привычной осторожности.

— Скажи мне, — повторяла она, как заколдованная.

— Мы ничего не знаем о нём, Гермиона, — уверял её Билл. — Он давно не появлялся здесь. Честное слово. Я сам был удивлён, узнав, что он вас нашёл. Тонкс о нём вообще сто лет ничего не слышала, да и вряд ли теперь захочет.

Последнее явно вырвалось у него случайно и против воли — Билл тут же прикусил язык.

— Я не должен был говорить, — он посмотрел Гермионе за спину. — Но теперь придётся сказать, верно?

Вот и случайная тайна. Она витала в воздухе с момента появления Тонкс, следовала за ней, но не успела исчезнуть незамеченной. Гермиона обернулась и увидела, на кого посмотрел Билл. У двери стояла Флёр. Она недовольно поджимала губы, посылая мужу через всю комнату молчаливый укор. Что-то в ней напомнило недовольство миссис Уизли.

— Гермиона, не поможешь мне с посудой? — наконец произнесла она и, не дожидаясь ответа, отправилась на кухню.

Билл тяжело вздохнул. Приняв всю тяжесть своей оплошности, он не предпринял попытки что-то исправить и только развернулся, чтобы подняться наверх.

Гермиона последовала за Флёр. Ей не понравился треск внезапно вскрывшегося секрета: становиться участницей чужих недомолвок — малоприятная и далеко не почётная роль. Как бы всё не разрешилось, остаёшься крайним. Помнящим то, что тебе не следовало знать. Ощущение похоже на кофейную гущу, случайно выпитую вместе с остатками кофе. Против дурных послевкусий Гермиона имела особое предубеждение.

На кухне Флёр тут же принялась расставлять по местам вымытую посуду. Она делала это чётко и громко: ни у кого в доме не оставалось сомнений в том, что хозяйка в раздражении. Гермионе было неловко даже открыть рот, чтобы уточнить, на какую полку отправить кофейник. Напряжённое молчание обезоружило её. И как теперь начать разговор? К счастью, инициатива ей так и не потребовалась.

— Билл не должен был проболтаться, — недовольно заговорила Флёр, натирая полотенцем чашки до блеска. — Тонкс попросила никому не сообщать — не самое удачное время для таких новостей. А впрочем, все бы и так узнали.

Расплывчатость фраз она явно позаимствовала у мужа. Для военного времени этот навык был полезен — чем меньше конкретики, тем меньше информации утечёт не в те уши. Однако теперь, раз уж она решила открыть Гермионе правду, витиеватость звучала скорее как проверка на доверие, что в некоторой степени было оскорбительно.

— Зачем же ты тогда собираешься мне рассказать?

Флёр, не оглянувшись, ухмыльнулась.

— Потому что ты не успокоишься, пока не узнаешь, — ответила она. — Билла чуть не спустила с лестницы, а он, бедняга, так и не понял, за что.

Замечание о Билле чуть укололо её совесть. Возможно, она слишком резко набросилась на него с расспросами. Гермиона пристыжено потёрла ладонью шею.

— Я только хотела…

— Узнать про Люпина, да, — перехватила её Флёр. — Я поняла. Услышала про волчью ягоду и тут же решила, что это связано с ним. Но это не совсем так. Всё сложнее. И лишь отчасти касается самого Люпина.

Кремовая скатерть вспорхнула с её рук на стол. От неё пахло травами — мелиссой, тимьяном и ещё чем-то свежим. Аромат заструился по всей комнате. Лишь на долю секунды Гермиона отвлеклась на него, но тут же зацепилась за внезапно выросшую в голове догадку.

— Что-то с ребёнком? — испуганно спросила она.