Cure Te Ipsum (СИ)

— Не ест. Вообще перестал. Погибает братик мой! — казалось, он почти плачет.

Гном с топором во лбу прокомментировал сказанное на кхуздуле. В сказанном Ларе послышалось свое имя.

— Что ели, что пили, — монотонно перечисляла Лара полагающиеся вопросы, доставая и раскладывая инструменты, — после чего пропал аппетит…

Бифур немедленно гневно ответил длинной речью на последний вопрос. Бофур на него шикнул, Бомбур только закатил глаза к потолку. Лара машинально отметила общее семейное сходство гномов. Правда, для его братьев Бофур действительно мог показаться субтильным, хоть ни в коем случае таким не являлся.

— Что-нибудь еще беспокоит?

— Да, — немедленно ответил Бофур, его братья хитро переглянулись.

— Вы его полечите, доктор, — умильно сложил брови домиком Бомбур.

Бифур важно кивнул и добавил что-то свое, сложив пальцы в сложном жесте.

— Подождите в коридоре…

Едва они остались одни, Лариса взглянула на гнома с опаской. Но за столом готовила настойку Эля, и Лара решила, что ничего экстраординарного в обычном осмотре пациента не усмотрит даже Бофур.

— Ну и что, ты действительно болен? — спросила она, встряхивая термометр, — или решил пойти по стопам Кили?

— Тебя не увидишь, пока не заболеешь, — в тон ответил мужчина, но улыбнулся весьма скупо, — нет, я здоров.

— А что же…

— Братья, — он пожал плечами, как будто это все объясняло. Лара протянула ему термометр — Бофур уже знал, как с ним обращаться. Достала фонендоскоп.

— А беспокоит что?

Он красноречиво смолчал, покосившись на Элю. Лара отвела взгляд.

— Это детский сад.

— Почему детский?

— Так у нас говорят. Сделай глубокий вдох. Дыши. Дыши. Не дыши. Слушай, на тебе действительно куртка-то болтается. Может, простудился?

— Ларис…

Их руки встретились на вороте его рубашки. Лара беспокойно дернулась было в сторону, но пальцы гнома разжать — все равно что двигать тяжелые камни. Эля, позевывая, удалилась с подносом готовых настоек в детское отделение.

— Целебной клизмы хочешь? Отпусти.

— Я скучаю, — шепотом сказал он, только сжимая руку крепче, — я так ужасно скучаю.

— Скучай в другом месте. Отпусти, я сказала.

— Я скучаю по тебе, Ларис. Я даже готов себе эту ногу проклятую сломать, если только это позволит…

— Еще чего! Отправлю к эльфам лечиться, и знать забуду твое имя!

Их тихая борьба оставалась незамеченной недолго: очередь потихоньку начинала бунтовать за дверью. Лара с тоской оглянулась на коридор в детское. Эля флиртовала с кем-то, кажется, на этот раз с Идреном.

— Ну хорошо, — вздохнула Лариса, — после ужина приходи к уазику. Я буду злая, уставшая, сонная. Но приходи.

***

Два моих последних свидания — больше трех лет назад — начинались с распития пива в нашем городском парке, заканчивались наутро с несвежей головой в чьих-то незнакомых квартирах.

В этот раз мы пили пиво, сидя у уазика и слушая, как гномы хором распевали We are the champions. Получалось у них здорово, в ноты попадали, да и с чувством пели. Саня перевел им слова, они обрадовались еще больше.

— Расскажи мне о себе, — попросила я Бофура, когда пиво закончилось, — расскажи о том, чем жил, чем планируешь жить. О семье.

— Тебе всех перечислить? — кажется, его эта идея не вдохновляла.

— Братьев я видела.

Оказалось, в наличии имеются сестры, кузины, тетушки, дядюшки, бабушка и мама. Почему-то Бофур дико стеснялся, а вот мне нравилось его слушать. Заодно я узнала, что он мастерит детские игрушки и любит свое ремесло. Плавно перешли к вопросу того, почему собственной семьи, в отличие от братьев, гном не завел.

— Не сложилось. А ты?

— Не сложилось.

Курили трубку. Его трубку. Я, как он мне объяснил, неправильно ее раскуривала. Он так смотрел на меня, когда я ее раскуривала, что я твердо вознамерилась завязать с никотином окончательно. К тому же, пиво немного ударило нам обоим в голову.

Надеюсь, что это пиво виновато. Будем считать, что оно. От несложившейся семейной жизни перешли к жизни личной. Я рассказала, что имел в виду Саня, говоря «разведен». Бофур признался, что ему идея развода кажется ужасной и отталкивающей. Мы немного поспорили на эту тему.

— А если женщина полюбит другого?

— Замужняя? Зачем тогда замуж выходила?

Как все просто у него.

— А ты любил?

— Любил. Она не знала. Потом вышла замуж и уехала. Ее звали Дари.

Обухом по голове! Наверное, все было на моем лице написано яснее некуда, потому что он, потянувшись, махнул рукой со словами:

— Говорят, если кхузд хочет — получает. Значит, недостаточно сильно я хотел.

Нет, беру назад свои слова. В благородных воинах что-то есть. Например, великодушие отдать интересующую тебя женщину другому, а потом еще и служить этому самому другому, защищать его, идти за ним. Не знаю, как к этому относиться. Знаю, что такого мужчину раньше не встречала.

— Можешь кое-что сделать для меня? — продолжил Бофур, поворачиваясь.

— Смотря что. Как-то, знаешь, боязно здесь раздавать обещания.

— Распусти волосы, — хрипло попросил мужчина, и по особому блеску в его глазах я поняла, что просит он о чем-то очень интимном.