Д'Артаньян в Бастилии

– Продолжайте, господин д'Артаньян!

– И вот – в один прекрасный, вернее, злосчастный день меня будят, вытряхивают из моей старой камеры, с которой я уже успел сродниться, словно улитку из ее раковины, и ведут сюда. В совершенно другую башню, которая отстоит от прежней, кажется, на добрых четверть мили! Так что теперь я лишен общества милейшего Ла Порта и предоставлен самому себе!

– А, так вот в чем дело! Вас перевели из Базиньеры в Бертодьеру!

– Не могу похвастаться тем, что знаю, как называются все казематы в вашем заведении, но вижу, суть проблемы вы ухватили.

– Я не готов ответить на ваш вопрос, так как об этом следует спрашивать моего предшественника. Но обещаю вам во всем разобраться. Думаю, старший тюремщик или помощник начальника гарнизона в курсе дела. Кстати, в какой камере вы находились до того?

– Разрази меня гром, если я ориентируюсь в этих каменных колодцах и тому подобных застенках, милейший господин дю Трамбле!

– Ну хорошо. Попробуем по-другому. Вы говорите, что вас содержали в одной башне с господином Ла Портом, не так ли?

– Совершенно верно.

– А так как он и сейчас находится в Базиньере, то стало быть вас перевели оттуда.

– В логике вам не откажешь. Если только вашему предшественнику не пришло в голову переместить господина Ла Порта в… словом, в эту башню откуда-либо еще.

– Черт побери!

– Совершенно с вами согласен.

– Мне это не приходило в голову!

– А мне, как видите, пришло.

Кружевной платочек был снова извлечен из кармана г-на коменданта Бастилии. Невооруженным глазом было видно, что он давно уже утратил свою первоначальную белизну и свежесть.

– Что-то душно сегодня, – заметил г-н дю Трамбле, отирая пот со лба.

– А я все время мерзну в этом погребе, – отвечал д'Артаньян.

– Итак, – решил г-н дю Трамбле, которому показалось, что он нашел соломоново решение. – Мы поступим следующим образом. Я буду считать, что господина Ла Порта никуда не переводили, то есть он находится там, куда попал сразу же после заключения в Бастилию. Переговорив с ним, как я сейчас беседую с вами, я смогу убедиться в правильности моего предположения.

– Или в его ошибочности, – вставил неумолимый гасконец.

– Или в его ошибочности, – автоматически повторил дю Трамбле. – Только не перебивайте меня! Если окажется, что господин Ла Порт не менял своей камеры ни одного раза, то…

– То и мое первое жилье находилось в башне, которую вы зовете Базиньерой, – рассудительно заключил д'Артаньян.

– Вот именно! – облегченно воскликнул дю Трамбле. – И теперь остается только выяснить, на каком этаже вас содержали.

– Ну, это легко, – с невинным видом сказал д'Артаньян. – Я уже говорил вам.

– Господин д'Артаньян, скажите снова!

– Неужто у вас такая короткая память, любезный господин дю Трамбле?! А, впрочем, понимаю – у вас такое большое хозяйство, всего не упомнишь. Так вот, моя камера находилась на третьем этаже.

– Уф-ф! Ну вот мы и добрались до конца. Значит, вас перевели из третьей Базиньеры в пятую Бертодьеру…

– Да, под самую крышу, и теперь у меня постоянно отсыревает потолок.

Тут д'Артаньян прервал сам себя на полуслове, поскольку увидел, что г-н дю Трамбле вдруг замер и вытаращил глаза.

– Что это с вами'?!

– Ох!

– Да что такое, черт побери! Эй, парень, ну-ка подай стакан воды своему начальнику!

Последнее предназначалось тюремному стражу, в сопровождении которого г-н дю Трамбле появился в камере д'Артаньяна.

– Ах!

– Что за напасть! Послушайте, господин дю Трамбле!

Нельзя принимать все так близко к сердцу!

Постепенно к дю Трамбле вернулся дар речи. Он снова опустился на кровать, где по-прежнему с невозмутимым видом сидел д'Артаньян.

– Да ведь это камера Бассомпьера! – смог проговорить он наконец.

Теперь пришла очередь д'Артаньяна. Он в немом изумлении воззрился на коменданта.

– Как Бассомпьера?!

– Именно.

– Бассомпьер – в Бастилии?!

– С понедельника.

– Ну, в таком случае мне жаловаться не на что. Скоро сюда отправят принцев, брата его величества, потом… Уж не знаю, что будет потом, но, думаю, Бастилию станут называть Лувром, а Лувр – Бастилией.

– То, что Бассомпьер в Бастилии, это еще полбеды…

– А-а, и это для вас пустяки… Значит, тут, наверное, и королева-мать!

– Тс-с! Что вы такое говорите, господин д'Артаньян!

– Ну, раз засадили первого маршала Франции, то следовало бы не останавливаться на достигнутом.

– Вы сами не предполагаете насколько вы недалеки от истины. Ваше пророчество вполне может исполниться в ближайшем будущем. Но меня в настоящий момент занимает другое…

– Я сгораю от нетерпения!

Дю Трамбле вовремя прикусил язык. Читателю ясно, что нового коменданта чрезвычайно взволновало именно то обстоятельство, что из злополучной камеры на третьем этаже Базиньеры был совершен дерзкий, неслыханный в истории этой мрачной тюрьмы, побег. И побег этот состоялся буквально вслед за тем, как д'Артаньяна перевели в другую камеру, а на его место поселили дона Алонсо. Дю Трамбле понял, что д'Артаньяну не следует знать обо всех этих неприятных происшествиях.

Поэтому он сказал только следующее: