D.Duran_Kommunizm_svoimi_rukami

Наряду с коммунами возникали и более мягкие формы коллективного быта. Жильцы одной или нескольких квартир могли создать «бытовые коллективы» для совместного ухода за детьми, заготовки продуктов, приготовления пищи, стирки и т. п. В отличие от коммуны, члены бытового коллектива сохраняли индивидуальные семейные бюджеты, делая лишь взносы на общие нужды.¹¹⁰

Другая советская коллективная практика — феномен коммунальной квартиры — также имеет мало общего с «общинным» сознанием русского народа. «Жилищный передел» 1918—1920 гг. произвел муниципализацию жилого фонда и уничтожил частную собственность на недвижимость п городах. Дома и строения перешли в ведение отделов коммунального (городского) хозяйства при советах рабочих депутатов. Так возниктермин «коммунальная квартира» — квартиры в этих домах автоматически стали коммунальными, «то есть относящимися к отделам коммунального хозяйства, независимо от количества жильцов и семей, в них проживающих».¹¹¹ Жилье в муниципализированных квартирах предоставлялось по ордерам районных советов в соответствии с жилищно-санитарной нормой. В период нэпа часть жилого фонда прошла демуниципализацию, но когда в конце 20-х гг. страна вновь ощутила острую нехватку жилья в городах в связи с начавшейся индустриализацией, в СССР возобновился «квартирный передел» и наступление на права квартировладельцев. Самоуплотнение не разрешило жилищный кризис, и в 1929 г. власти уничтожили институт квартирохозяев, все квартиры были объявлены коммунальными. В таких квартирах обобществление быта было частичным.

На рубеже 20—30-х гг. насильственное изъятие излишков площади превратило большинство муниципальных квартир в пространство совместного проживания людей, не связанных друг с другом кровнородственными связями. Именно этот вид жилья с тех пор и по сей день называют «коммунальной квартирой», в отличие от квартиры индивидуальной, отдельной.¹¹² Согласно выводам Е.Ю. Герасимовой, «массовое расселение в коммунальные квартиры не являлось изначальным идеологическим проектом советской власти, а стало непредвиденным результатом взаимодействия стратегий государства в жилищной сфере и тактик решения жилищного вопроса горожанами в контексте сложившейся до революции социально-пространственной структуры города и становления нового общества».^17-1

В коммуналках самые потаенные стороны быта становились достоянием всей квартиры. И это не могло не устраивать государство, строившее свою политику на принципах тотального контроля за личностыо. Практически все реализованные городские коллективистские утопии превратились в систему контроля за частной жизнью, а также в способ манипулирования людьми, которые боятся потерять жилье: «Квартуполномоченные, управдомы, домовые комитеты, правления ЖАКТов, товарищеские суды — звенья одной системы — системы воздействия на частную жизнь людей с целью регламентации их личности посредством жилища».¹¹³ «Коммунальные» образцы поведения и схемы мышления воспроизводи-

.пнсь советскими людьми в других повседневных ситуациях, формировали советскую культуры повседневной жизни.¹⁷⁶

В этом контексте во второй половине 20-х гг. в стране развернулась архитектурная дискуссия о типах рабочих жилищ, участники которой пришли к выводу о том, что новый быт невозможно строить в старом архитектурном пространстве. В 1926 г. организаторы всесоюзного архитектурного конкурса поставили перед архитекторами задачу: «Проникнуться новыми запросами к жилищу и возможно скорее дать проект такого дома г общественным хозяйством, который превратил бы так называемый жилищный очаг из тесной, скучной, а подчас и тяжелой колеи для женщины н место приятного отдыха. Новая жизнь требует новых форм».¹⁷⁷

Часть участников дискуссии считала, что в таком типе коллективного жилья будут семейно-индивидуальные квартиры с двумя-четырьмя комнатами и каким-то минимумом санитарных удобств. Ванно-душевой комплекс предполагался один для нескольких квартир. Другие полагали, что лом-коммуна должен включать отдельные жилые комнаты, соединенные г небольшим помещением для разогрева пищи. Остальные удобства предполагалось сделать общими и разместить их в коридорах.¹⁷⁸ В любом случае все общественные помещения «планировались с необычайным размахом. В то же время жилые ячейки-спальни проектировались в виде небольших кабин. Такая конфигурация, где за счет экономии кубатуры жилых комнат расширялись объемы помещений для общественного быта, явно демонстрировала приоритет публичной жизни над приватной».¹⁷⁹

11 с которые конструктивисты доводили идеи обобществления быта до абсурда. Архитектор Н. Кузмин, например, планировал делать в домах-ьоммунах общие спальни на шесть человек. Муж и жена на законном основании могли, в соответствии с особым расписанием, уединяться в ■■двуспальню», или «кабину для ночлега». Проект Кузмина пытались реализовать на стройке Сталинградского тракторного завода. Подобная радикальная практика была осуждена специальным постановлением

• О перестройке быта», принятом ЦК ВКП(б) 16 мая 1930г.¹⁸⁰