D.Duran_Kommunizm_svoimi_rukami

Организация работы в таком хозяйстве, как признают публикации, — непростая задача;³³⁴ коммуна-село с двумя с половиной тысячами едоков — совсем не рекорд.³³⁵ Вести о коммунах-гигантах (втом числе и сибирских — «Сибирский гигант», «III Интернационал») периодически публикуются в «Коллективисте», и чем дальше, тем во все более хвалебных тонах.

Очевидно, что созданная в административном порядке «коммуна», объединяющая десяток населенных пунктов, членами которой являются несколько тысяч человек, представляет собой принципиально иное явление по сравнению с коммуной, где все участники обедают за одним столом и хорошо знакомы друг с другом. Гигантомания в конце 1920-х приобретает невиданные дотоле масштабы. Случаи коллективизации целого села или даже волости (посредством объявления ее коммуной) бывали и раньше, в первые послереволюционные годы, но тут это явление становится уже вполне рядовым и даже метит в образцовые. Фактически такие коммуны-гиганты рубежа 1920— 1930-х — это попытка не только стереть границу между колхозами и совхозами, как происходило со всеми колхозами-гигантами в результате сплошной коллективизации, но и — в том случае, если предпринимаются меры для обобществления потребления на основе уравнительного распределения, что в условиях голода снова становилось актуальным, — способ наиболее дешевым образом закрепостить рабочую силу, поставив повседневную жизнь всего населения некоторой местности в прямую зависимость от колхоза.

Главным стимулом к труду, который предлагается всячески внедрять в жизнь коммун, объявляется социалистическое соревнование, — начиная с 1929 года ему уделяется много внимания. Однако в описаниях организации труда в коммунах всегда упоминаются и разного рода карательные меры, которые органично дополняет актуальная угроза «чистки», жертвой которой может стать фактически любой член коммуны.

В принципе, чистка предназначена для определения и изгнания чуждых коммуне людей. Как предполагается, «классовое чутье» активистов — участников коллектива позволяет проводить правильную «классовую линию», то есть открывать подлинное лицо проникших в коммуну врагов социализма. Вообще, сталинский тезис об усилении классовой борьбы, строго говоря, выглядит непоследовательно с точки зрения марксистской теории, ведь классовая сущность определяется отношением к средствам производства. Если же раскулаченные, бывшие офицеры, помещики или священники не владеют средствами производства, а становятся рядовыми трудящимися и, возможно, членами коммуны, то определять их как чуждых с классовой точки зрения нет никаких оснований. Однако советская власть подвергает «бывших» дискриминации, относя их и категорию «лишенцев» — лишенных избирательных прав. Против присутствия «лишенцев» в коммунах выступают авторы публикаций, указывающие, что коммуна может становиться средством обойти дискриминационные запреты. Скажем, сын дьякона хочет в поступить в вуз — и может это сделать, для начала став членом коммуны, а потом скрыв данные о своем происхождении. Железная метла выметет из коммун затаившихся под маской врагов — например, затесавшегося в партию бывшего жандарма или торговца.-²

Чистка представляет собой выявление врагов и изгнание их в результате публичного разбирательства, обычно с покаянием и предоставлением доказательств благонадежности. В качестве курьеза в одном из отчетов о чистке приводится следующий диалог:

— Кто твоя жена по социальному происхождению?

— Моя жена — дочь «бедного» попа.

В публике смех.

— И попы-то, оказывается, делятся на классы/²³

Согласно канонам классовой борьбы, члены семей бывших попов, а еще в большей степени священники только что закрытых в ходе сплошной коллективизации церквей стремятся навредить советской власти, помогая кулакам. Деятельность кулаков весьма разнообразна.

Например, кулаки обвиняются в том, что вступают в коммуну — интересно, кто их туда принимает? — и тем самым подрывают ее: «Разлагающая деятельность кулаков с каждым днем обессиливала коммуну. Падала труддисциплина, создавались рвачество и склоки. [...] Кулак стремится пробраться в коммуну с целью подорвать ее изнутри и этим самым опорочить ее в глазах масс. [...] Он прячется в стенах коммуны от сельхозналога и других государственных обязательств».²⁴ Последнее утверждение о возможных мотивах вступления в коммуну отвечает действительности: крестьяне, признанные кулаками, с 1929 года выплачивали продналог в особом порядке. Вывод, к которому приходит автор: необходима чистка состава коммуны, как необходима чистка поля от сорняков.

О чистке пишут многие авторы, обычно под псевдонимами. Именно чистка, как отмечается, освобождает путь в коммуну батракам и беднякам. Вот характерная краткая заметка, представляющая собой церемониальное сообщение о произведенной чистке. Некто Мушкин излагает следующую информацию о коммуне «Красный Колос» Благовещенского района: