Да будет праздник

– Совершенно верно. Я в жизни не написал ни одного стихотворения.

– А не могли бы сейчас написать, пусть самое коротенькое? – Предприниматель взглянул на свой “ролекс”. – Минут за двадцать набросаете? Пары строчек хватит.

– Была бы как нельзя к месту небольшая поэма об охотниках. Помню, как Карен Бликсен[21]… – вмешался Корман Салливан, но не закончил фразу, настигнутый приступом кашля.

– Нет. Извините. Я не пишу стихов.

Кьятти раздул ноздри и сжал кулаки, но голос продолжал быть любезным.

– Тогда у меня идея. Вы могли бы прочесть стихи какого-нибудь другого автора. Думаю, у меня дома есть томик Пабло Неруды. Это вас устроит?

– С чего я должен читать стихотворение другого автора? Здесь на вилле сотни актеров, которые перережут друг другу горло за право сделать это. Позовите кого-нибудь из них. – Фабрицио начинал заводиться.

Внезапно Золтан Патрович звякнул ножом по стакану.

Фабрицио обернулся и был тотчас пленен его магнетическим взглядом. Удивительный эффект – казалось, глаза у кулинара выросли и заняли все лицо. Под черным капюшоном как будто только и было что два огромных глазных яблока, пристально смотревшие на него. Фабрицио попробовал отвести взгляд, но не смог. Тогда он попытался закрыть глаза, чтобы рассеять чары, но тоже безуспешно.

Золтан положил ладонь на лоб писателю.

Внезапно, словно кто-то потянул за веревочку, всплыл давно забытый эпизод из детства. Родители летом плавали на яхте, а его с кузиной Анной оставляли в хижине в Бад-Санкт-Леонард в Каринтии на попечение семьи австрийских крестьян. Сказочные места, с поросшими сосной горами и зелеными лугами, на которых блаженно паслись пятнистые коровы. Он носил традиционные для этой области кожаные штанишки на бретелях и ботинки с красными шнурками. Однажды они с Анной ушли в лес по грибы и заблудились. Никак не могли найти обратную дорогу. Они все кружили и кружили по лесу, взявшись за руки, деревья были все одинаковые, и по мере того, как ночь протягивала сквозь ветви свои щупальца, им становилось все страшнее. К счастью, в какой-то момент они оказались перед небольшим шале, спрятавшимся среди сосен. Окна светились, и из трубы поднимался дымок. Они постучали, и женщина с собранными в пучок соломенными волосами усадила их за стол рядом со своими тремя детьми и накормила кнедлями, большими шариками из хлеба и мяса в ароматном бульоне. Мамочки, какие они были мягкие и вкусные!

Фабрицио почувствовал, что ничего на свете не желает так сильно, как пару кнедлей в бульоне. В конечном счете что ему стоит сказать Кьятти “да”, а потом отправиться в хороший австрийский ресторанчик.

– Хорошо, прочитаю. Не вопрос. Извините, не знаете, где тут поблизости ресторан австрийской кухни?

33

На каждой ступеньке голова Антонио подпрыгивала, и каждый стук отдавался гулким звуком о сводчатый потолок спуска, теряющегося где-то в недрах земли. Мердер и Зомби тащили бригадира за лодыжки.

Предводитель Зверей, во главе колонны, освещал путь фонариком, бросая свет на свод прорытого в туфе туннеля. Повсюду виднелась зеленоватая плесень и паутина. Воздух был влажный и отдавал мокрой землей.

Мантос не имел ни малейшего представления о том, куда ведет эта лестница. Он отворил первую попавшуюся старую дверь и юркнул туда, чтобы их не заметили.

Сильвиетта озабоченно посмотрела на Антонио.

– Народ, а ему не повредит, что он так бьется башкой?

Саверио обернулся.

– Голова у него дубовая. Мы почти пришли. Кажется, там конец.

Мердер устало вздохнул:

– Слава богу. Мы уже целый час спускаемся. Шахта тут, что ли?

Наконец они спустились в какую-то пещеру. Зомби зажег два фонаря на стенах. Стало возможно что-то различить.

Это была не пещера, а длинное помещение с низкими потолками, рядами гнилых бочек и кучками пыльных бутылок. С каждой из четырех сторон помещения имелся неведомо куда идущий узкий ход, перекрытый ржавой решеткой.

– Идеальное место для сатанистского ритуала. – Мердер поднял бутылку и смахнул пыль с этикетки, на которой значилось: “Амароне 1943 год”.

– Наверное, это королевский винный погреб, – предположила Сильвиетта.

– Сатанистские ритуалы не совершаются в погребах. Предпочтительнее в заброшенных церквях или под открытым небом. И непременно при свете луны. – Мантос показал на угол под фонарями. – Оставляем здесь моего кузена и идем, нам нельзя терять время.

Зомби отошел к решетке и рассматривал ее. К нему подошла Сильвиетта.

– Как странно! Четыре одинаковых хода. – Она просунула руку через решетку. – Оттуда идет теплый воздух. Откуда, интересно?

Зомби пожал плечами:

– Какая разница?

– Думаешь, не рискованно оставлять его здесь? А вдруг он придет в себя?

– Не знаю… Не очень-то это меня колышет. – Зомби отвернулся, явно не желая разговаривать.

Сильвиетта оторопело посмотрела на него:

– Да что с тобой? Мандраж взял?

Не ответив, Зомби стал подниматься по лестнице.

Мантос последовал его примеру.

– Пора двигаться.

Звери прошли сотню ступенек, когда снизу донеслись приглушенные звуки.

Мердер остановился.

– Что это было?

– Наверное, Антонио очнулся, – сказала Сильвиетта.

Мантос покачал головой: