Да будет воля Твоя

На протяжении нескольких дней он прятался за жалюзи из ветвей густого кустарника у подножия мескитового дерева напротив входа на ферму. Райли очень любил это дерево: в округе оно было единственным в своем роде, словно его семечко было занесено сюда весенним юго-западным ветром, а его твердая кора, была способна выдерживать резкие перепады климата, присущие этой местности. На протяжении десяти дней Райли не покидал свой пост, отслеживая малейшие движения в окрестностях фермы, представляя себя Расти из комикса и сериала, несколько эпизодов которого он успел посмотреть, пока Йон не избавился от телевизора[9]. Ему всегда было непросто играть в Расти, потому что приходилось также представлять и его четвероного друга Рин Тин Тина, на месте которого он постоянно видел голову Купера, лопнувшую, словно гнилая слива, от удара молотом, нанесенного его отцом. Но все же это потрясающий герой, они с ним примерно одного возраста, и это очень нравилось Райли. Шли дни, Райли начал скучать, потом нашел себе развлечение — стал ковырять палочкой в дыре возле корней мескитового дерева, но оттуда так и не удалось ничего извлечь. Тогда он начал изучать форму облаков, стараясь найти в их контурах знакомое лицо, но тоже без особого успеха. Он уже не столь внимательно наблюдал за фермой, особенно по утрам, когда пикап его отца выезжал из ворот, ибо он знал, что тот, скорее всего, вернется лишь поздно вечером. Постепенно мальчик вернулся к прежнему образу жизни: обследовал обочины дорог, собирая и складывая в джутовый мешок жестянки из-под пива в хорошем состоянии, а главное, выискивая в траве пустые бутылки, которые он потом продавал в магазинчик Эла Метцера по центу за десять банок или за одну стеклянную бутылку. Спустя несколько недель мальчику удалось скопить немного денег, и он решил порадовать себя кулечком румяных сладких булочек, что продавались упаковками по десять штук — дешевле, чем свежая выпечка в магазине Мо. Эти фабричные булочки были значительно менее вкусными, чем те, что пекла его мать, когда он был маленький — мякиш не таял во рту и его приходилось жевать. Однако съев разом три штуки, Райли смирился с их однообразным вкусом, и эта упаковка стала его сокровищем недели. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы растянуть удовольствие.

В самом начале августа, когда Райли находился на посту под своим мескитовым деревом, он увидел, как возвращается отцовский пикап, и рядом с отцом на сиденье заметил девушку. Минут десять назад мальчик хотел оставить свой пост и пойти освежить ноги в Слейт Крик, полагая, что не увидит машину до самого вечера, но интуиция подсказала ему, что надо бы немного задержаться. Как только девушка вышла из машины, он тотчас узнал ее: Мейпл Дженкинс. Все мальчишки знали ее из-за длинных золотисто-каштановых кос, изобилия веснушек, словно при рождении у нее на лице взорвалась банка с краской, но главное, из-за ее громадных для тринадцатилетней девочки грудей, таких больших, что, казалось, она сама толком не знает, что с ними делать. Этим летом она часто слонялась возле старой плавильни, Райли видел ее там в компании других ребят. Она просто ходила за ними — от таких, как она, не жди неприятностей, она была, скорее, наивна. Райли давно мечтал как-нибудь заговорить с ней, ему нравились доверчивые люди, ибо, по его наблюдениям, доверчивость являлась определенным достоинством, так как препятствовала любым проявлениям злобы. Во всяком случае, сейчас Мейпл Дженкинс была здесь. Едва ступив на пыльную землю двора, она засунула руки в карманы кофты и беспокойным взглядом обвела двор.

— Мистер Петерсен, а вы уверены, что я должна пойти с вами, а не подождать вас здесь? — услышал Райли сквозь ветви своего дерева.

— Ты хочешь или нет посмотреть на моего щеночка? Тогда пошли! Поможешь мне найти его…