Да, был

— Жерар, за руль! — распорядился Русин. — Если все обошлось благополучно, Вальц и Иберидзе ждут нас…

…Вряд ли кто из шоферов взялся бы провести машину по дорогам, по которым вел ее Жерар. Она то заползала в густые камыши, то стремительно бежала меж квадратов полей и садов, то переваливала через холмы, как паутиной, покрытые густой сетью тропок, и, наконец, преодолев оросительную канаву, покатилась по горной лесной дороге.

Люди в кузове чувствовали себя не особенно уверенно, а Жерар, где было возможно, жал на газ, круто вертел баранку и изредка косился на Русина.

Тот временами сверялся с картой, перехватывая взгляд Жерара, сквозь стиснутые зубы цедил: «Мы опаздываем!». Жерару было непонятно, о каком опоздании говорит командир, когда до маленькой деревушки, где был назначен сбор, уже недалеко.

…Возвратившись со свидания с господином Дора, Русин созвал командиров групп и в общих чертах обрисовал план операции:

— Эсэсовский капитан должен знать немецкий язык. Со мной пойдет Нечаев со взводом. Он и в технике разбирается, и неплохой подрывник. А вот насчет туннеля подумаем. Следовало бы выделить человек пять, но нельзя — только одно место. Пойдет один.

— Я пойду! — вызвался Иберидзе и повторил: — Я пойду. И один буду и… сойду за пятерых… А прикрытие сами назначайте.

— Прикрывать Шота будет мой взвод, — проговорил Вальц.

Никто не удивился.

…Иберидзе и Вальц ушли на два дня раньше группы Русина — Нечаева. По расчетам, туннель должен был быть взорван позавчера, и, если все сошло благополучно, группа Вальца уже на месте сбора. Но мало ли что, могло случиться! Иберидзе мог не дойти до водокачки. Намеченный Дора состав могли задержать на станции. А может быть, группа дошла до цели, Иберидзе выполнил задание, но на обратном пути они столкнулись с врагом и нуждаются в помощи?..

Машина свернула на лесную просеку, кое-как проползла с километр и очутилась в деревушке, известной "многим как «столица маки».

Обитатели ее гордились тем, что за всю войну и оккупацию ни один немец не рискнул побывать у них в деревеньке, хотя власти знали, что в ней находят пристанище партизаны.

В деревне группы Иберидзе — Вальца не было, а между тем вездесущие мальчишки сообщили: «маки»– взор-? вали железнодорожный туннель…

…Как и предупреждал господин Дора, километровый туннель, намеченный к взрыву, усиленно охранялся •оккупантами. Непосредственные подступы к нему были перекрыты. С обеих сторон туннеля стояли парные часовые. Перед проходом каждого поезда специальная группа, возглавляемая младшим офицером, проезжала на ручной дрезине по туннелю и тщательно осматривала путь.

Иберидзе сопровождал взвод Вальца — пятнадцать человек. Они вовремя подошли к маленькому рабочему поселку, встретились с руководителем местной организации Сопротивления, а тот представил двух франтирёров — восемнадцатилетних парней. Именно они должны были провести Иберидзе через перевал к водокачке, там посадить его на хвостовой вагон состава, идущего на север, и помочь великану донести часть «багажа» до водокачки.

Из поселка до будки путевого обходчика, откуда начиналась тропа на перевал, шли вместе.

— Вот здесь и ждите, — сказал Иберидзе, останавливаясь у шлагбаума неподалеку от будки.

Вальц не спускал глаз с друга. На душе было тяжело. На опасное дело шел Шота.

— Сон видел сегодня, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Иберидзе. — Будто был в Тбилиси. Вместе с торбой и Владимиром Николаевичем поднялись на Мтацмин-да… Красивый мой город, хороший… Вообще хороший, а с горы — лучше не найдешь. После войны обязательно в Тбилиси встретимся… Ну… скажи мне, как я тебя учил.

— Нахвамдис? — неуверенно проговорил Вальц.

— Нахвамдис, дзмао! — ответил Иберидзе, крепко обнял друга, пожал руки товарищам, подхватил увесистый чемодан и, вскинув его на плечо, взглянул на проводников:

— Пошли, орлы, пошли!

…В ночной тишине долго слышались шаги Иберидзе; Вальц, не мигая, смотрел ему вслед и, когда смолкли шорохи по ту сторону железнодорожного полотна, как бы отвечая собственным мыслям, проговорил:

— Поезд, с которым вернется Шота, пройдет завтра ночью…

…Всю ночь Иберидзе и проводники шли в гору. Временами останавливались, перекладывали с плеча на плечо тяжелые чемоданы. С рассветом путники расположились между валунами на перевале. Проводники тихо переговаривались и с уважением поглядывали на Иберидзе. Они догадывались, что лежит в чемоданах и с какой целью идет великан к водокачке. Их поражали его спокойствие, невозмутимость и добродушная улыбка.

В долину спустились быстро, остаток дня пролежали на опушке леса и в сумерках перебрались в кусты у путей к водокачке.

В десять часов вечера подошел поезд с юга. Протащив за собой длинный состав, локомотив остановился у водокачки. На одном из вагонов мелом был нарисован круг с вписанной фашистской свастикой.

— Это ваш поезд, — прошептал черноглазый проводник, выразительно поводя бровями на условный знак.

Подхватив чемоданы, Иберидзе и молодые патриоты торопливо пошли вдоль состава.