Да, я там работал: Записки офицера КГБ

Издание БСЭ шло полным ходом, и сомнений в успешном завершении проекта не было. Правда, с учетом инфляции в стране, трудностей и проблем, связанных с работой такого рода, финансовый успех проекта выглядел проблематично: сам Георгос об этом не говорил, но его сотрудники рассказывали, что он вкладывал в издание все больше своих собственных денег без особых надежд получить их обратно.

А неугомонный Алекс Филиппопулос, один из лучших, а может быть, лучший журналист Греции, главный редактор БСЭ на греческом языке, раздумывал о новом проекте. Он был газетчиком и давно мечтал о работе в серьезной, солидной газете. Насколько я мог понять, Алекс был обеспеченным человеком, но основать такую газету и работать в ней он мог, только объединив свои возможности и способности, а может быть, и средства, с возможностями, способностями и средствами такого человека, как Боболас. Георгос и Алекс были, как мне кажется, близкими друзьями, сотрудниками, но вовсе не единомышленниками. Боболас прежде всего — предприниматель, промышленник, бизнесмен. Филиппопулос, конечно, тоже был и предпринимателем, и бизнесменом, но прежде всего — журналистом со стойкими взглядами оппозиционера. Их сотрудничество по изданию БСЭ было вполне естественным, но представить их работающими в одной газете было довольно трудно…

Газета получила название «Этнос» — «народ». Я не могу сказать, насколько она была народной, но сомнений в популярности «Этноса» не было ни у кого, тираж газеты увеличивался постоянно.

Мне не приходилось встречаться с нашими разведчиками, работавшими в Афинах. Мало того, каждый раз я нарушал один из приказов председателя КГБ, по которому сотрудник любого Управления, выезжавший в зарубежную командировку, был обязан ставить в известность об этом резидентуру ПГУ в соответствующей стране. Я не делал этого потому, что хорошо знал: на какую-либо существенную помощь рассчитывать не стоило, а я вряд ли мог быть полезен людям, работавшим в стране по нескольку лет. Уменьшалась и возможность быть проданным «с потрохами» — число предательств и побегов разведчиков ПГУ и ГРУ отнюдь не сокращалось. Горько лишний раз вспоминать об этом, но из песни слова не выкинешь: среди тысяч порядочных людей, работавших в разведке, находилось слишком много предателей, и рисковать я не собирался. Кроме того, с первых выездов я понял, что любое наше посольство за рубежом — это вовсе не посольство СССР, как было написано при входе. Это посольство ЦК КПСС, МИДа, всесильных блатных родственников, чьи дети работали там, но не СССР. Так же и резидентуры КГБ не были резидентурами КГБ — они были резидентурами ПГУ, ЦК КПСС и все тех же родственников. Вниманием, помощью или поддержкой посольства, резидентуры могли пользоваться лишь те, кто принадлежал к указанным кругам или к номенклатуре вообще. Так что я предпочитал сам отвечать за все порученное мне, и более того — это мне нравилось.

Первый «звонок» прозвенел в 1982 году: в приложении британского еженедельника «Экономист» — «Экономист форин рипорт» — появилась статья «Россия и Греция», где, помимо прочего, утверждалось, что «Этнос» субсидируется СССР, и даже указывалась сумма — 1,8 млн. долларов. Почему? А потому что «Этнос» был не похож на большинство других греческих газет. Писалось, что ЦРУ поддерживает «Солидарность», что оно замешано и в гибели корейского авиалайнера, афганские душманы назывались бандитами (так оно и есть), в общем, самоудовлетвориться для «Экономиста» можно было, только узрев «руку Кремля». Греки подали в суд, обвиняя «Экономист» в клевете, и тут коса нашла на камень — англичане, как и греки, обожают судиться.

Процесс шел пять с половиной лет, на нем выступали десятки свидетелей, включая министра культуры Греции — знаменитую актрису Мелину Меркури, и в конце концов «Экономист» рухнул. Его представители вынуждены были признать ложность измышлений, помещенных в журнале, принести извинения и выплатить штраф в сумме 180 тысяч фунтов — размеры судебных издержек.

Примерно в это же время разразился серьезный кризис — притихший было Янникос подал в суд на Боболаса, требуя… возмещения убытков и возвращения его доли в «Акадимосе». Цинизмом Янникоса все были просто потрясены — за время сотрудничества с Боболасом он вытянул из него достаточно, казалось бы, денег, ездил за его счет за границу, расплачивался его деньгами за свои долги и т. д.

Уверен, что я был единственным из участников проекта, кто связал воедино выступление «Экономиста» и акцию Янникоса. То ли врожденная, то ли приобретенная подозрительность говорила мне, что терпение контрагентов лопнуло, и начинается серьезное наступление на наших греческих друзей.

Через пару недель Ситников, я и директор одного из издательств, имевших отношение к работе с «Акадимос», — назовем его Н., вылетели в Афины. Планировались долгие переговоры, консультации, но главная задача была — уладить конфликт между Боболасом и Янникосом, найти компромисс, с помощью которого этот конфликт можно погасить.