Да победит разум!

Свойственное нам искажение реальности заключается в том, что мы смешиваем революционного Ленина с империалистическим царем, а затем по ошибке принимаем заурядные и ограниченные телодвижения Хрущева за признаки «коммунистического империализма, готового выступить в поход за мировое господство»[135].

V. Китайская проблема

Будущий историк может, вероятно, решить, что самым выдающимся событием XX века стала китайская революция. Эта революция отмечает решительный поворот исторического тренда, господствовавшего на протяжении нескольких сотен лет. Китай так же как и другие страны Азии и Африки подвергался сильному политическому угнетению и экономической эксплуатации со стороны могущественных европейских держав; теперь Китай не только претендует на роль «великой державы» – он строит свою индустрию, хотя и ценой насилия над человеческой индивидуальностью и тяжелых материальных жертв, к которым принуждают крестьян – основную массу китайского населения.

Китайская революция имеет такое большое историческое значение, потому что представляет в данный момент самым отчетливый пример всемирного движения, а именно колониальной революции. Развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки – «новый мир» XX века – имеют общие черты, которые можно выразить формулой: национализм (политическая независимость) плюс индустриализация. Стремление к быстрой индустриализации является в большой мере стремлением, мотивированным экономически, но не только. Здесь присутствует и психологическая составляющая; индустриализация так долго была привилегией западных стран – символом их власти, что промышленная независимость стала целью колониальных стран и по психологическим причинам.

С точки зрения истории китайская революция знаменует конец западного колониализма и начало индустриализации во всем остальном мире. В то время как большинство других слаборазвитых стран разделяет цели Китая, решающее значение имеет вопрос о том, будут ли китайские методы усвоены в будущем этими странами.

Первостепенную историческую роль играет одно китайское «открытие», которое представляет собой реальную угрозу ценностям гуманистической традиции. Это открытие заключается в том, что бедная страна с недостаточным материальным капиталом может воспользоваться другой формой капитала, а именно «человеческим капиталом», путем централизованной организации и направления в нужное русло физической энергии, страстей и мыслей многочисленного населения[136]. Это тотально организованное «человеческое сырье» может заменить значительную нехватку материальных ресурсов. История знает примеры попыток мобилизации и направления физической и умственной энергии в единое русло. Так строились египетские пирамиды, так маршировали нацистские армии, так трудились русские рабочие. Но ни одна из этих предыдущих попыток не достигала той степени тщательности и тотальности, какой стараются достичь китайские лидеры. Китайская система, кажется, в неслыханной степени преуспела в создании ощущения и даже, пожалуй, твердого убеждения в том, что значительная часть народа, если не большинство, приносят жертвы добровольно и даже с радостью.

О том, как китайцам удалось этого достичь, историки будут спорить еще много десятилетий. Но уже сейчас можно выделить основные аспекты китайского метода. Во-первых, китайские лидеры используют марксистскую идеологию, как они ее понимают, в качестве интеллектуальной системы отсчета. Это дает им в руки учение, доктрину или, лучше сказать, догму, образующую ядро, на котором строятся мышление и планирование. Эта догма не подлежит сомнению. Догма поддерживается мифологизированными образами Маркса, Энгельса, Ленина и превращенного в идола Мао Цзэдуна, а также успехами Советского Союза. Этот «теоретический» аспект китайской системы укладывается в старую парадигму, согласно которой знание является самым ценным качеством и ключевым элементом бюрократической системы, которая управляла Китаем до революции 1911 года. Коммунистические лидеры – это новые мандарины; они знают «книгу» и обосновывают свою власть ссылками на нее.

Однако к мандаринской и конфуцианской традиции были добавлены и новые элементы; они представляют собой причудливую смесь религиозной страсти, русских методов выбивания признания и самооговора и самых передовых психологических методов убеждения. Псевдорелигиозная составляющая сама по себе очень сложна. Несколько упрощая, китайцы говорят следующее: каждый человек представляет собой продукт своей среды и своего окружения, и значит, человека можно изменить, если изменить это окружение. Тех, кто не поддается такому изменению, надо устранять[137].