Да победит разум!

При рассмотрении разницы в подходах русских и китайцев к вопросу войны и мира возникают два вопроса. Во-первых, действительно ли эта разница реальна, или, как полагают некоторые, Хрущев просто использует «умеренный» подход для того, чтобы улучшить свои позиции на предстоящей встрече в верхах. Учитывая длительный и интенсивный идеологический спор между двумя блоками, спор, завершившийся после трех недель переговоров компромиссным решением, практически полностью устроившим Хрущева и принятым в заявлении 81 коммунистической партии в Москве в 1960 году, нет смысла считать, будто китайцы могли отказаться от своей твердой идеологической оппозиции, если бы знали или могли допустить, что Хрущев делал это, исходя из краткосрочных тактических соображений. Говорить же о том, что вся китайская оппозиция является частью хитроумного, спланированного заговора, призванного убедить мир в серьезности намерений Хрущева, могут только люди, страдающие параноидным мышлением.

Другой вопрос заключается в том, почему китайцы занимают такую позицию относительно термоядерной войны, которой они боятся намного меньше, чем русские. Одно очевидное соображение уже было упомянуто. При отсутствии централизации населения и при его огромной численности, китайцы, вероятно, считают, что их система будет разрушена в меньшей степени, чем Советский Союз или Соединенные Штаты, и поэтому в послевоенном мире Китай останется самой мощной державой. Каковы бы ни были, однако, взгляды китайцев, нельзя забывать, что китайцы охвачены поистине религиозным пылом, чего нельзя сказать о русских. Действительно ли такие рассуждения означают, что китайцы хотят войны и что они неизменно придерживались и придерживаются откровенно агрессивного курса, – это другой вопрос, который мы рассмотрим немного позже.

В вопросе о мирных методах в борьбе за коммунизм разница между русскими и китайцами так же сильна, как и в вопросе о мирном сосуществовании. Процитированная выше статья (из «Роте Фане» за 15 апреля 1960 года) утверждает, что освобождение рабочих и крестьян «может осуществиться только под грохот революции, а не под трескотню реформизма». Югославские лидеры, в отношении которых китайцы употребляют эпитет «ревизионисты», стали в их глазах исчадием ада и средоточием мирового ревизионизма. Правда, югославы являются аллегорией истинного врага, Хрущева, которого нельзя открыто назвать ревизионистом. Позиция же Хрущева отчетливо выражена в процитированном выше заявлении 81 коммунистической партии, где особо подчеркивается необходимость мирного экономического соревнования между двумя системами и нежелательность революционной деятельности[162].

На самом деле конфликт между линиями китайской и русской коммунистических партий ни в коем случае не ограничивается проблемой отношений с промышленно развитыми странами (эта проблема носит теоретический характер и в принципе оторвана от реальности). Конфликт обретает гораздо большую остроту, когда вопрос касается политики в отношении слаборазвитых стран. Весьма вероятно, что прекращение коммунистического наступления в Ираке летом 1959 года состоялось благодаря давлению Хрущева, вопреки намерениям Китая; еще более показательными стали события в Алжире. В своем докладе Верховному Совету в октябре 1959 года Хрущев изменил свое прежнее отрицательное отношение к плану де Голля и выступил в защиту американских предложений по прекращению огня, в то время как китайцы считали план де Голля «трюком от начала и до конца»[163].

В конечном счете китайско-русский конфликт касается лидерства внутри коммунистического движения. Китайские руководители утверждают, что их модель коммунизма является решительным шагом вперед в направлении истинного коммунизма, а Мао Цзэдун – ведущий теоретик коммунистического лагеря, но русские с такими утверждениями, конечно, не согласны[164]. Этот конфликт, естественно, никоим образом не вытекает из чьей-либо личной ревности. Речь идет об очень важном вопросе: кто станет лидером всех слаборазвитых стран и, в частности, коммунистических партий этих стран – Советский Союз или коммунистический Китай. Разница между русским и китайским коммунизмом вполне реальна. Россия представляет собой государство консервативного промышленного менеджеризма и поддерживает антиколониальные революции ради усиления своих собственных международных позиций в мире, всегда ставя во главу угла обеспечение собственной безопасности и возможности урегулирования спорных вопросов с западным блоком. Китай со своими идеями, противоречащими идеям марксистского социализма, пока охвачен религиозной верой в уравнительный тип массового общества, и эта вера базируется на отчаянной надежде, что коммуны являются коротким путем к новой форме общества, и на неверии в то, что капитализм может отказаться от своего намерения уничтожить коммунистические страны.