Да победит разум!

Планирование необходимо в первую очередь для наиболее адекватного использования имеющихся ресурсов. Надо также добавить, что планирование и честное правительство порождают самую воодушевляющую реакцию, важную для развертывания человеческой энергии, – надежду. Надежда и безнадежность не являются первично индивидуальными психологическими факторами; они создаются социальной ситуацией в стране. Если у людей есть основания верить, что они идут в лучшее будущее, то они могут сдвигать горы. Если надежды нет, народ стагнирует и теряет энергию.

Помимо планирования и честного правительства необходимы еще два условия: технические навыки и капитал. Здесь кроются огромные возможности для Запада (и Советского Союза), если Запад смирится с поддержкой демократических социалистических режимов: предоставление технической помощи, долгосрочных дешевых кредитов и грантов, что позволит таким странам, как Индия, Индонезия и др., развивать промышленность в более благоприятных условиях, чем те, в которых пришлось проводить индустриализацию Китаю. Эта страна получала весьма скромную экономическую помощь извне в сравнении, например, с огромными капиталовложениями, которые способствовали индустриализации царской России[238].

Выше я упоминал такие страны, как Индия, которые уже находятся в стартовой позиции, готовые «оторваться от земли». Есть много других стран, таких как Ирак, которые пока сильно отстают экономически, а есть и только что созданные государства Африки, которые пока находятся буквально на первобытной стадии развития. Методы экономического развития этих стран должны быть настолько разными, насколько отличаются друг от друга сами эти страны; тем не менее, планирование, государственная собственность в важнейших отраслях экономики, честное правительство, иностранная помощь в виде технического содействия и капитала будут необходимы и для таких отсталых государств.

В качестве главного возражения против поддержки стран, ориентированных на демократический социализм, приводится аргумент, что такие страны будут склонны к политическому присоединению к русско-китайскому блоку и, таким образом, обратятся против Запада. Это возражение говорит о том, что оппонент путает русский коммунизм с китайским, и оба – с демократическим социализмом, потому что все они охотно пользуются словами «марксизм» и «социализм». Но это фатальное недоразумение. Демократические социалисты во всем мире не только выражают неприятие русского или китайского коммунизма, не только отказываются вступать в альянсы с коммунистическими «марксистами», но на самом деле бросают более серьезный вызов русскому или китайскому коммунизму, чем феодальные или «капиталистические» системы слаборазвитых стран. Такие системы со временем неизбежно падут, а жизнеспособные социалистические демократические системы продемонстрируют всему миру, что русские и китайские утверждения, будто только их системы являются единственной альтернативой капитализму, являются ложными. Эти страны послужат плотиной на пути экспансии русско-китайского блока, но могут послужить и мостом, соединяющим этот блок с американо-европейским блоком, способствуя образованию многополярного мира.

Предложение, которое я здесь делаю, по сути, созвучно высказыванию профессора Ростоу:

«Следовательно, можно с уверенностью полагать, что главной международной проблемой будущего станет организация мирового сообщества, в котором к Соединенным Штатам, Западной Европе, Японии и России присоединятся мощные, промышленно развитые государства Азии, Латинской Америки, Среднего Востока и Африки, приблизительно в таком порядке, и что в течение каких-нибудь семидесяти пяти лет совокупность ныне слаборазвитых регионов достигнет экономической зрелости»[239].

Разница между нами, возможно, заключается в том, что, по моему мнению, для многих слаборазвитых стран потребуется демократическая социалистическая система для создания организованного, промышленно развитого мирового сообщества.

Принятие этой политики требует от Соединенных Штатов преодоления глубоко укоренившихся, но ошибочных клише и иррациональной аллергии на определенные слова – «социализм», «государственная собственность в промышленности» и т. д., и кроме того, потребует важных изменений в отношениях с нашими европейскими союзниками и в нашей политике в Латинской Америке.

В нашей политике в отношении европейских союзников уже наблюдается неплохое начало – возражения Рузвельта на желание Черчилля придерживаться военной стратегии ради сохранения Британской империи. После смерти Даллеса Эйзенхауэр стал признавать законность нейтралитета африканских стран, а администрация Кеннеди пошла в этом вопросе еще дальше. Мы признали нейтралитет Лаоса[240], согласились с резолюцией ООН об уходе бельгийцев из Конго, а также присоединились к тем членам ООН, которые поставили под вопрос законность диктаторского правления Португалии в Африке.