Да победит разум!

Однако главная опасность заключается в том, что мы не можем постоянно сохранять бдительность, и это может привести к тому, что наши европейские союзники заставят нас пойти на компромисс в отношении их архаичной колониальной политики в обмен на их приверженность западному альянсу. Сначала мы поддержали британское давление на Египет и отказались от этой поддержки только после того, как суэцкая авантюра поставила нас на грань большой войны; мы не выступили в поддержку независимости Алжира и, как мне кажется, не проявили должной настойчивости в попытках убедить Бельгию уйти из Конго. Мы сможем положить конец дальнейшим русским, и в особенности китайским, успехам в Азии, если будем жестко и неуклонно проводить антиколониальную политику.

Совсем другая обстановка складывается в Латинской Америке. Здесь Соединенные Штаты непосредственно вовлечены в происходящие события. Соединенные Штаты вкладывали и вкладывают огромные капиталы в экономику латиноамериканских стран, таких как Венесуэла, Аргентина, Гватемала и Куба. Две последние страны являют собой примеры эффективности американской политики. В Гватемале правительство Арбенса, которое никогда не было «коммунистическим», хотя и находилось под коммунистическим влиянием, проявляло мало интереса к внешней политике. Основные приоритеты касались политики внутренней; правительство инициировало законы о труде, которые ущемили интересы главной экономической силы в Гватемале – United Fruit Company[241].

Кампания началась с обвинения правительства Арбенса в том, что это коммунистическое правительство, а следовательно, представляет угрозу безопасности Соединенных Штатов. «Полковник Карлос Кастильо Армас, живший в изгнании в Гондурасе, организовал с чьей-то загадочной помощью[242] экспедицию для вторжения в Гватемалу. Когда гватемальская армия фактически отказалась сражаться с Армасом, Арбенс ушел в отставку, а спустя несколько дней полковник Кастильо Армас стал де-факто президентом республики. В том же году он организовал „выборы“, на которых участники голосовали поднятием рук, и получил 99 % голосов.

Режим Кастильо Армаса, несмотря на добрые намерения нового президента, оказался жестокой диктатурой. Сотни, а возможно и тысячи, крестьян и рабочих были убиты во время вакханалии мести, развязанной хозяевами предприятий и землевладельцами, отплатившими за притеснения, которые они терпели при правительстве Арбенса. Начатая аграрная реформа была свернута, а вся оппозиция практически запрещена»[243].

Действия в Гватемале создали опасный прецедент в политике Соединенных Штатов. Используя надуманный предлог борьбы с коммунистической угрозой, мы помогли свергнуть законное правительство, которое, главным образом, желало ослабления позиций крупной американской корпорации United Fruit Company. Нужно ли после этого удивляться тому, что теперь многие латиноамериканцы считают, что мы просто придумали новую формулу старой «банановой политики»? Для них наши действия вполне вписываются в шаблон, использованный для оккупации Филиппин, Гаити, Кубы, Никарагуа, а также для агрессивных действий против Мексики. Разве у латиноамериканцев нет оснований полагать, что крупные американские корпорации предпочитают иметь дело с коррумпированными диктаторами, правившими Кубой, Венесуэлой и Колумбией, а не с популярными и честными правительствами, и что много раз официальная политика Соединенных Штатов испытывала сильное влияние со стороны этих корпораций?

Сейчас, когда я пишу эти строки, Куба является нашей самой острой проблемой в Латинской Америке. Мы оккупировали Кубу трижды с тех пор, как оттуда ушли испанцы[244]. Мы заставили Кубу уступить нам военно-морскую базу, которую используем до сих пор. Поправка Платта[245], отмененная только Рузвельтом, официально делала Кубу нашим сателлитом. Но несмотря на отмену поправки, интересы крупного американского капитала оставались влиятельной силой нашего политического влияния на Кубу. Когда массовые народные протесты привели к свержению режима Батисты и к власти, в ореоле народного героя, пришел Кастро, никаких американских возражений не последовало. Но Кастро превратил политическую революцию в революцию социальную и экономическую. Он не только строил дома, школы и больницы, он, кроме того, национализировал крупные сахарные плантации, нефтяную промышленность и банки, и этим причинил ущерб мощным финансовым интересам тех, кто инвестировал в кубинскую экономику крупные капиталы.