Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Отец Ансгарий — святой человек, — сказал он.

— А ты? — вежливо спросила Марго.

— Я — нет, — откликнулся «монах».

По коридору застучали сапоги. Гость насторожил-ся, выпрямил спину. Марго поднялась на ноги, при-жала руки к груди.

В подвал вошли трое из стражи и их начальник. Все были в кольчугах, двое несли в руках длинные копья.

— В городе и монастыре все спокойно, господин Ардагар, — обратился к гостю начальник стражи.— Но господин граф будет рад предоставить вам кров, ес-ли вы передумаете и останетесь в крепости.

— Кров? — «монах» покачал головой. — Нет. Я хо-чу поговорить с отцом Ансгарием.

— Он в монастыре. Господин граф приказал про-водить вас.

Трое стражников дружно шагнули вперед. «Монах» оглядел их серьезные лица, копья в крепких руках, натянутые поверх рубах кольчуги. Затем взгляд его рыбьих глаз переполз на застывшую в углу Марго.

— Не надо, — по лицу «монаха» пробежала язви-тельная усмешка. — Я слышал, будто воины графа предпочитают не покидать крепость...

Начальник стражи помрачнел, его пухлые губы обиженно выпятились вперед.

— Девочка проводит меня. — «Монах» подошел к оторопевшей Марго, положил руку ей на плечо. — Ты ведь знаешь дорогу к монастырю, дитя?

Марго хотела сказать, что мать наказывала ей оста-ваться здесь, в кухонной зале, что отец выпорет ее, уз-нав, что она осмелилась ослушаться. Марго очень хо-тела отказать странному гостю. Но не смогла.

— Я провожу тебя, господин... — Она не запомни-ла имени незнакомца.

— Ардагар, — подсказал он.

— Господин Ардагар, — расплываясь в дурацкой улыбке, сказала Марго...

Стражники проводили их до ворот крепости.

Первые два дня после боя ворота не открывали. Но теперь они были распахнуты настежь. Возле них на вышке грыз сухую хлебную лепешку одинокий воин. Солнце припекало вовсю, воину было жарко. Он снял тяжелый нагрудник, отставил в сторонку щит и длин-ную пику. Равнодушно оглядел Ардагара и его спутни-цу, свесился с вышки, крикнул товарищам по оружию:

— Куда направляетесь?

— Никуда... — буркнул один из сопровождающих.

За воротами шумел веселый Гаммабург — скри-пели телеги, стучали кузнечные и работные молоты, жужжали гончарные круги, постанывали топоры плотников... Гомонили, торгуясь и обсуждая новости, женщины, что-то выкрикивали в своей беззаботной суете ребятишки. Ардагар молча шагал рядом с Мар-го, поглядывал по сторонам.

— Там — торговая площадь, — Марго указала на-право, затем повернулась, протянула руку в другую сторону: — А там — библиотека и школа...

— Господин позволил тебе пройти тривиум (Первая ступень обучения в древнегерманских (а до того в древнеримских) школах.)? — за-интересовался «монах».

— Нет, но я могу написать свое имя, — гордо по-ведала Марго. — И еще имя Господа нашего и его апо-столов...

Марго была дочерью серва, поэтому не ходила в школу, зато Агни — ходила. Агни научила подругу писать странные закорючки-буквы и складывать их в простые слова. А еще Марго умела считать до ста. Сво-им счетом она особенно гордилась.

— Я умею считать до ста. — Она вытянула перед собой обе руки, принялась загибать пальцы: — Один, два, три...

Дошла до десяти, затем, по одному, стала их раз-гибать:

— Десять и один, десять и два... два десятка...

На пяти десятках Марго устала.

— Пять десятков и один... — уныло вымолвила она и выжидательно покосилась на «монаха». Тот и не ду-мал прерывать ее. Марго вздохнула, забубнила даль-ше: — Пять десятков и два...

Она завершила счет на полпути к монастырю. Язык у нее отяжелел, болтать не хотелось, поэтому остаток пути они прошли молча.

Привратник, сменивший убитого варгами, открыл им дверь, впустил на монастырский двор. Вопроси-тельно взглянул на важного гостя.

— Мое имя Ардагар, я принес вести от архиепи-скопа Эбо Рейнсского, — сказал тот.

Марго знала архиепископа. Конечно, она сама ни-когда его не видела, но мать иногда говорила о нем. Мать рассказывала, что епископ был близким родст-венником старого короля и большим другом настоя-теля Ансгария. А еще она говорила, что епископ, как и отец Ансгарий, когда-то ездил на север к викингам и многих из них обратил в веру Христову. «На кой им сдался этот север! — обычно ворчал, слыша. речи ма-тери, отец. — В своей земле порядка нет, а они все за море глядят, будто там медом мазано!» В чем-то он был прав — после смерти старого короля, Людовика Благочестивого, страна распалась. Его дети — Людо-вик, Карл и Лотарь, постоянно ссорились. Однако все они прислушивались к словам великого Северного ле-гата, архиепископа Рейнсского, Эбо. Мать Марго на-зывала Рейнсского архиепископа святым человеком. А отец говорил, что кабы он был родственником Бла-гочестивому и владел властью Эбо, его тоже все бы слушали, и святость тут вовсе ни при чем. Тогда мать называла его язычником, и они ссорились. После ссо-ры отец уходил спать, а мать плакала и молилась, за-ставляя Марго и ее сестер «замаливать грехи отца»...