Да, волчье мясо — харч не сладкий,

Рабы споро выкопали яму в мягкой земле, уже от-таявшей от зимних холодов. В длину она была в рост старого колдуна, а в глубину — чуть больше чем по колено. Рабы бережно уложили в яму труп, воззри-лись на колдунью, ожидая ее приказов.

— Ступайте в усадьбу, — отослала их Айша.

Сигурд предпочитал не смотреть на нее, — она бы-ла бледна и грустна, а по ее щекам стекала то ли дож-девая влага, то ли слезы. Хотя голос у нее был спо-койный, и Сигурд предпочитал верить, что ее щеки мокры только от дождя.

Негромко переговариваясь, рабы побрели вниз с холма. Оставшись наедине с болотной девкой, Сигурд присел на корточки в паре шагов от ямы. Он полагал, что Айше захочется попрощаться со стариком, и не ошибся, — она подступила к трупу, что-то прошепта-ла. Потом вытащила из складок юбки загнутый риту-альный нож и крепкий осиновый колышек, пример-но такой, каким метят межи.

— Помоги мне. — Не глядя на Сигурда, колдунья протянула ему колышек. — Финн сам просил об этом. Мертвые колдуны редко находят покой в своих мо-гильных курганах, а Финн хотел отдохнуть.

Сигурд хорошо понимал, о чем она говорит. Скло-нился над мертвецом, приложил кол к его груди, поша-тал, укрепляя в ткани, выпрямился и с размаха ударил по колу пяткой. Тот с хрустом вошел в мертвую плоть, лишь слегка накренился вправо. Сигурд подумал, что так вышло даже удачнее, — примеряясь, он слегка зако-сил влево, а теперь кол пронзил точно сердце колдуна.

— Дальше я сама.

Женская рука коснулась плеча Сигурда. Бонд от-ступил, позволив Айше нагнуться над телом. В воз-духе сверкнуло острое лезвие, вновь захрустело...

Айша вытерла нож о край могилы, кивнула.

— Все. Давай засыпать.

Пока они сваливали в яму заранее приготовленные камни, Сигурд успел оценить точность, с которой болотница отрезала голову трупа. Конечно, перерубить позвонки она не сумела, однако надрез отчетливо рас-полосовал мешковину вокруг шеи колдуна, опоясывая ее заговорной петлей (Древние считали, что избавить тело колдуна от оживления можно, лишь отрубив ему голову и воткнув в сердце осиновый кол).

— Откуда ты знаешь Финна? — скатывая в яму очередной камень, поинтересовался Сигурд. Он не ждал ответа, однако болотница пожала плечами:

— Однажды мне было очень плохо. У меня не осталось никого и ничего на этом свете — ни родины, ни дома, ни любимых, ни любящих. Даже веры не осталось. Только маленькая хижина, где умирал мой друг, старый колдун, который его лечил, и мой дар, который был моим проклятием...

— И что случилось потом?

— Потом берсерк умер, и я отказалась от своих Бо-гов. А когда и я почти умерла, пришел Бьерн...

Она замолчала, оглядела невысокую кучку кам-ней, прикрывших могилу, вскинула помутневшие глаза на Сигурда.

— Ты сможешь установить памятный камень?

— Смогу.

Камень оказался тяжелым. Пыхтя и отдуваясь, Сигурд водрузил его на прочие, протер рукавом влаж-ную надпись. Виса ему нравилась, она была звучной и емкой. Он вдруг понял, что, пожалуй, лишь такой дар он бы и сам принял, отправляясь в последний путь. «Зачем ему нынче корова?» — вспомнил бонд слова Айши и улыбнулся. На самом деле глупо было предлагать старику корову.

— Следи за ним, когда мы уйдем, — раздался сбо-ку голос Айши.

Болотная колдунья сидела на небольшом валуне у осинки, поджав под себя ноги и наблюдая за стара-ниями Сигурда.

Куда уйдете? — не понял бонд.

— За море, в Альдогу, — пояснила она. — Бьерн обещал отвезти Гюду и Рюрика к их отцу, князю Альдоги.

— Рюрика? — удивился Сигурд. Он знал, что маль-чишка-воин со светлыми глазами — воспитанник ко-нунга Олава. Но как-то не задумывался, из какого паренек рода.

— Он — брат Гюды (Гюда и Рюрик — реальные исторические личности. Исто-рики спорят о происхождении Рюрика, но здесь автор склоняет-ся к теории, утверждающей, что и Рюрик, и Гюда были детьми князя Гостомысла, правителя Ладоги.). Просто она была тут с Ормом Белоголовым, а ее брат гостил у конунга Олава. Конунг дал ему имя Рюрик и взял в свой род. Ладно, пошли, надо прибраться в доме старика.

Сигурд не стал спорить.

Шагая с холма к усадьбе, он думал о странностях судьбы. Меж Гюдой и ее братом не было никакого сходства, они даже не замечали друг друга, и никто никогда не подумал бы, что они брат с сестрой. Хотя, может, в Альдоге так принято, что родичи не держат-ся друг за друга.

Подле дома Финна Сигурд расстался с болотницей. Прежде чем войти, она провела ладонью по плечу бон-да, устало улыбнулась.

— Я очень благодарна тебе, бонд.

Лучших слов Сигурд не слышал ни от кого. Даже заботливые жены, ублажавшие его ночами и лопочу-щие о любви, не были столь искренни.

— Пустяки, — краснея, как мальчишка, сказал Си-гурд, но Айша уже не слышала его, исчезнув за дверью.

Бонд немного постоял у входа, представляя, како-во еи там, в пустой и холодной хижине, где все напо-минает об ушедшем друге. Решившись, он толкнул дверь плечом и остановился. На лавке, где испустил последний вздох старый колдун, сидела дочь конунга Альдоги. Даже не переступая порог, Сигурд услышал ее ровный голос: