Да воздастся каждому по делам его. Часть 3. Ангелина

– Ты что, сама это? А как? Из ткани какой? А клеила когда?

Люба, подслеповато щурясь после темноты коридора, тоже всматривалась в тот угол, где стояла вишенка. Геля схватила её за руку и подтащила к деревцу. И сразу, брызнув через начисто вымытое стекло, в класс ворвалось солнце, превратив тоненько деревце в белое облако. Потрогав лепестки, Люба с Гелей ошарашено посмотрели друг на друга и сели на один стул. Вишенка стояла вся в цвету…

***

– Знаешь, Вовк, я вроде люблю Москву, работу обожаю, да и жизнь эта, городская – совершенно для меня. А в деревню, каждый раз, как домой возвращаюсь. Сейчас вот закрою глаза, каждую травинку в палисаднике вижу. Почему?

– Да нормально. Я сам такой. Вернуться бы в деревню, да куда уж, город плотно держит.

Вовка одним глотком втянул полчашки веникового поездного чая, смачно закусив лимончиком.

– Знаешь, тебе у меня понравится, у нас очень здорово. Может и подумаем вместе, купим дом, там не дорого.

Геля не отвечала, она вдруг с удивлением заметила, каким нежным светом вспыхнули Володины глаза.

– Мать давно хотела познакомиться, да и отец. Они немного другие, не такие, как твои, но ты привыкнешь.

В это лето они решили отвезти Ирку, показать бабке с дедом туда, в родные Володины места. Геля оттягивала, как могла, но в сентябре дочка шла в школу, и дольше тянуть уже было странно и неприлично. Решив побыть там пару недель, она совершала почти подвиг, потому что судя по тому, что Володя тоже не спешил их везти, все было не так просто. Ладно бы старики…Сестры! Их Геля, не то, что боялась, сторонилась что ли, остерегалась, уходила. И сама не знала почему.

Дорога к Вовкиным родным не просто долгой – муторной. Перерыв между поездами в несколько часов, тесный, душный сидячий вагон, битком набитый чемоданами, сумками, полотняными рюкзаками, через выстиранную, псивую ткань которых проступали ржавые и жирные пятна, специфический запах поездного быта, все это почему-то не доставляло Геле в этот раз удовольствия, хотя раньше она обожала поезда. Да еще постоянное зудящее ощущение под ложечкой, не тошнота даже, легкое ее предчувствие, но разряжающее, не дающее покоя, угнетало. Правда, Геля уже не пугалась этого, она знала причину. Несмотря на тягомотность поездки, Геля не отрывала глаз от окна. Там, за окном, в дрожащем мареве летнего дня, среди высоких, как свечки тополей, горбились белые холмы. Странная, нереальная картина завораживала, то ли луга, то ли степи, были так не похожи на ее привычные, родные просторы Карая. Здесь белесая пыль приглушала сочную зелень и было вокруг немного смутно.

– Меловые горы, – Володя тоже внимательно смотрел в окно и лицо его смягчалось, в глазах прыгала мальчишеская чертовщинка, и Геля вдруг подумала, что он сейчас вытащит из кармана рогатку и залупит камушком в телегу, которая двигалась вровень с еле ползущим поездом, – Знаешь сколько здесь гадюк? Особенно в воде. Сейчас речка появится, смотри какая красивая.

Ирка залезла к отцу на руки и тоже смотрела в окно.

– А здоровая уже, кобылка, время летит, – подумала Геля, посмотрев на дочку и устроилась поудобнее, подперев подушкой ноющую спину.

Река и вправду была очень красивой, то петляла среди совершенно белых склонов, то ныряла в зеленые тоннели холмов, поросших цветами так плотно, что казалось, их затянули цветной тканью.

Время тянулось бесконечно. Хотелось то ли спать, то ли кричать, то ли бежать…

***

– Здравствуйте. Мы очень рады.

Наконец на Гелю с Иркой обратили внимание. Они минут двадцать стояли в сторонке, глядя, как встречаются ее новые родственники. Такая нежность в отношениях в её семье была не принята, и она даже слегка позавидовала сейчас Вовке. Большой, только, только начинающий седеть, несмотря на годы, Вовкин отец маленькая, круглая, как шарик, мама, две статные, стройные девушки и красивый парень, все обнимали Володю наперебой, каждый пытался рассказать что-то своё – именно сейчас, здесь, сразу. Вокруг их маленькой толпы стоял радостный гул, перемежаемый чмоканьем.

– Нам Володя много рассказывал о вас и вашей дочери, —прямо перед Гелей, беззастенчиво оглядывая её с ног до головы слегка прищуренными, темными до черноты глазами, стояла одна из девушек.

– Геля, будем знакомы, – неожиданно для себя сказала Геля странную фразу, и вдруг растерялась, даже смутилась, почему-то.

– Будем, будем. Куда ж мы денемся, – чуть скривив узкий, некрасивый рот, который сильно портил её миловидное личико, процедила девушка.

Подскочил Володя, подталкивая перед собой вторую девчонку, и симпатичного, высокого парня.

– Гелюсь. Это Валентина, сестренка, она строгая, но добрая, – он кивнул на Гелину собеседницу, – это Наташа, вторая моя, сестричка. Самая лучшая на свете, – он подмигнул Валентине, – А это Витек, брат. Пошли, с отцом и мамой познакомлю.

Он подхватил Ирку на руки и потащил Гелю к лавке, где, чинно сложив руки на коленях сидели в ожидании старики.

***