И тут Гинсбурга кольнула боязливая мысль — он понял — о ком сейчас говорил старый прожженный финансист.
Из информированных кругов еврейской общины Российской империи получена информация, что заключено негласное соглашение между императором Георгием и группой богатейших евреев Российской империи о выплате за снятие черты оседлости казне вознаграждения в размере 120 миллионов рублей из которых большую часть предполагается потратить на нужды военного флота. Означенные деньги будут переводится на счета банков принадлежащих Орлеанской династии с 1891 по 95 год и после их накопления черта оседлости будет отменена, а средства поступят на счета министерства финансов России.
Глава 7
Георгий мысленно пробежался по пунктам плана разговора… А разговор предстоял непростой — и снова касающийся флота… Так уж вышло, что заниматься приходилось столь многим но флотские дела не отпускали — словно бы в насмешку над несостоявшейся карьерой генерал-адмирала… Теперь правда заниматься всем приходится капитану 1 ранга Российского императорского флота.
— Ваше императорское Величество — господин Антуан-Жан Амбаль Лагань ожидает в приемной, — сообщил флигель-адьютант — из новых…
Оболенский-Второй как можно было припомнить.
— Просите…
И вот в царский кабинет вошел директор «Форж э Шантье де ля Медитерране».
Немолодой француз с потемневшей на южном солнце нездоровой кожей, и тронутыми сединой бакенбардами. Выглядел он отчего-то как какой-нибудь титулярный советник. Внешний вид как будто не выдавал в нем человека незаурядного ума и деловой хватки в сочетании с инженерным талантом и неутомимой энергией. Скорее тот казался опасающимся разноса подчиненным.
Георгий отчасти угадал — мсье Антуан-Жан и в самом деле был несколько растерян и взволнован. Получив приглашение из Петербурга переданное не через посольство а через банк принца Орлеанского, пусть и с озвученной немалой — да что там — огромной! — суммой контракта — он полагал всё же что максимум будет говорить с главой морского ведомства — ну или с великим князем Алексеем Алексеевичем (он даже навел справки про этого развратного толстяка — в Париже его неплохо знали).
Но как оказалось его принимает сам император России!
Что он и высказал — в нарочито восхищенно-удивленном духе после приветствия.
— Понимаю, мсье Лагань — вы удивлены — на хорошем французском ответил Георгий, — но дело согласитесь идет о вещах важнейших для вверенной Нам Богом державы — ну и весьма недешевых.
— Сир — я польщен тем что столь высокая особа как Вы знает о простом корабельном инженере каким всю жизнь был ваш покорный слуга! — с поклоном уточнил Ламбаль.
«Ну кто я такой мсье вы положим знаете — да вот о вас я знаю не очень много».
Хотя уже не впервые корабли «Форж э Шантье дё ля Медитэранэ» строились для России.
Верфь была основана декретом Наполеона III от 21 мая 1856 года — для постройки колёсных и винтовых железных пароходов. И спустя год были выполнены первые русские заказы России: железная винтовая шхуна «Псезуапе» для военных нужд и и колёсные пароходы «Кульджа», «Эльбрус», «Керчь» и «Великий Князь.
Константин» по заказу РОПиТ. Причем сам великий князь Константин Николаевич собственноручно забил первую заклёпку в корпус парохода, названного в его честь.
Известность, приобретенная Обществом «Форж э Шантье дё ля Медитэранэ» понемногу распространялась по всему миру и дело расширялось — достаточно сказать что верфи имели два плавучих крана по восемьдесят и сто тонн (а в Петербурге только один — и где взять второй пока не ясно). И за всеми событиями на верфи, начиная с 1872 года, стоял бессменный её директор Жан Антуан Амабль Лагань. Биографическая справка из ведомства Гирса была скудна — родился в 1838 году в семье врача — позже избранного мэром городка где жила их семья. Однако медицине предпочел точные науки и после всего года подготовки поступил в Политехническую Школу — шестнадцатым по баллам среди зачисленных.