Да здравствует король (СИ)

Сердце Ласточки пропустило удар. Его печальные аквамариновые глаза стояли в ее памяти, его бледные щеки, лишенные крови, его печальный взор. Она видела Аваллак’ха всего несколько минут, но и этого хватило, чтобы поймать его настроение. Девушка знала, что эльф беспокоился о ее судьбе, что он также, как нетерпеливый король Дикой Охоты, жаждал узнать, как та чувствует себя сегодня, но… Искренни ли его мотивы? Может он желать ей добра после того, как племя Цириллы забрало себе его возлюбленную? Ведьмачка помнила, помнила каждое слово в том письме, что Креван писал Ларе, молящей о помощи. И знала, что ей тот может ответить также.

– Нет, – шепнула в ответ Цирилла, понимая, что не хочет видеть его вновь. – У меня нет сил.

– И желания? – спросил эльф, но ответа ждать не собирался. – Я зайду к тебе вечером, Зираэль, а завтра ты уже сможешь вернуться к нормальной жизни. Уж я надеюсь на это.

========== 14. Попугаи и лилии ==========

Казалось, что в этом мире само время текло совсем по-другому. Но что было тому виной: магия, окружение? Век эльфов долог, они проживают года, как иные люди – недели, они не спешат, не суетятся, не пытаются ухватиться за ускользающий момент. Народ Ольх не спешит прожить жизнь. Быть может, настроение их передавалось всему вокруг, и даже Цири, имевшая с эльфами лишь каплю общей крови – могла приобщиться к новому течению?

Лежа в этой комнате еще три дня, Цири не видела людей. К ней заглядывали лишь эльфы. Чином выше, чином ниже, но уши у всех были острые, длинные, а зубы – до дрожи маленькими и ровными. Лекарь ставил ей капельницы, служанки приходили, чтобы стереть испарину с Ласточкиного лица, обновить ее прическу, сбитую подушкой, а Эредин неизменно посещал Цириллу с разговорами. Скучать не приходилось, ведь визиты прерывались снами.

И сны эти были яркими. Йен, Геральт, Крысы… Образы в них не путались, не сливались, сохраняя четкую картинку происходящего, картинку, навеянную живой еще памятью. Каждый раз ведьмачке казалось, что вот оно – ее настоящая реальность, явь, и каждый раз та горько ошибалась, вновь и вновь просыпаясь в больничной койке. Свет не будил ее по утрам: окно находилось слишком далеко от девчонки.

– Боли в груди больше нет? Никакого головокружения, слабости? – спрашивал ее лекарь, участливо заглядывая в глаза ведьмачки.

– Нет. Теперь все хорошо, – отвечала Цирилла тихо.

– Отлично. Король осведомлен о вашем новом режиме и диете. А я выпишу вам мазь от синяков, – добавил эльф тихо, не спрашивая о природе их возникновения.

Выпиши, она явно не будет лишней. По тому, как король иногда смотрел в ее зеленые глаза, девушка понимала, что ждет ее совсем скоро. Нет, не побои, совсем даже не побои, но приятного в этом все равно не было столько, сколько казалось эльфийскому королю. Ведьмачка согласно кивнула, поправляя белоснежную юбку. Служанки помогли ей надеть простенькое домашнее платье и заплести косу, чтобы можно было добраться из одного конца замка в другой в более пристойном виде.

– А что Аваллак’х? – спросила ведьмачка, чувствуя себя льняным призраком в этих тряпках. – Я уже давно его не видела. С ним что-то случилось?

Знающий не появлялся в ее палате с тех самых пор, как Эредин указал ему на дверь. Цирилла не решалась спросить у короля, видя, как тот не любит один только звук его нетривиального даже по эльфийским меркам имени. Ласточка прикрыла глаза, понимая, что вопросом своим могла совершить ошибку. Лекарь на секунду замер над собираемым инструментом, но продолжил, точно ничего не произошло.

– Насколько мне известно, король запретил ему появляться на этом этаже.

– Спасибо, – искренне ответила девушка, понимая, какую опасность разглашение этой информации может нести.

Этого следовало ожидать, верно? Цири вновь и вновь вспоминала ту их ссору, покручивая в голове момент, окончательно выбивший ее из реальности. Легкий свист в ушах, мгновенно захватившая ее слабость, темные круги перед слабо видящими глазами, сливающиеся в абсолютный мрак. Лекарь советовал забыть, отвлечься на что-то светлое, но беда заключалась в том, что в этом мире для Цири не было ярких красок.

Разве что боль. Карминовый цвет боли, стучащей в ее висках – он считается? Наверное, то будет плохим отвлечением. Девушка закусила губу, когда двери за ней отворились. Кто поведет ее в спальню короля на этот раз? Сам он, облаченный в блестящие латы, что так напоминают человеческий скелет? Ведьмачка, успевшая вообразить короля Ольх в полном облачении, обернувшись, увидела у дверей лишь собственную служанку, равнодушно взиравшую на нее.

– Мисс, вы готовы? – спросила девушка, опустив голову перед мужчиной. Так ее аккуратный курносый носик казался острее.

– Пошли, – только и ответила Цирилла, чувствуя и раздражение, и облегчение.