Да здравствует король (СИ)

Знающий подавил свое недовольство учтивым наклоном головы. Нельзя показывать неповиновение перед другими подданными, Эредин такого не простит, и использует этот повод для казни или изгнания. В неуютной белой комнате находился посторонний. Лекарь, не посвященный в распри правителя и его «верного» подчиненного, как раз смущенно сжимал губы, внимательно глядя на Ласточку. Удивительная, удивительная для человеческой женщины. Ее глаза, и правда, походили на крупные блестящие изумруды, оброненные в свежевыпавший снег.

Какое-то время в теплом, спертом воздухе, пропахшем спиртом и настойками трав, еще висело раздражение. Никто из эльфов не решался разрезать наступившую тишину острым лезвием слова. Они не здоровались с ней, не обращались, не задавали вопросов. Ведьмачка в очередной раз ощутила себя пусть и ценной, но все же гнедой кобылкой в чистом стойле. Зачем тогда спрашивать ее о самочувствии? Ведь с домашними животными бесед не ведут, верно?

– Зираэль, как ты себя чувствуешь? – спросил Аваллак’х, пользуясь своим правом на задушевную беседу.

– Неважно, – ответила она тихим хриплым голосом. – А что вообще со мной было? Мне опять делают инъекции? – спросила девушка, взглядом указывая на еще несколько часов назад опустевшую колбу.

– Это другие инъекции, Зираэль, – перебил их недолгую беседу король. – Они восстанавливают твои силы. Те, что так любезно обеспечивал тебе Креван – в прошлом. Их больше не будет.

Эльф снова смолчал в ответ на выпад короля. Лекарь не осудит его за малодушие, Цири – тоже, но сам Лис понимал, к чему Эредин клонит эту ветку. Тот собирался обвинить Аваллак’ха и его магию в недомогании Ласточки, вверить ему вину за то, что сам Эредин не может справиться с собственной похотью без лишней жестокости. Аквамариновые глаза эльфа неотрывно следили за тем, как медленно раскрываются губы Цириллы для ответа. Он ловил ее слова.

– Хорошо, – только и ответила девушка. – А можно мне еще поспать?

– Ты спала уже два дня, – улыбнулся Эредин, но тут же вернул себе видимость спокойствия. – Лиеден должен осмотреть тебя повторно и расспросить прежде, чем ты сможешь отдохнуть.

– Да, господин прав. Мне нужно узнать некоторые детали. Могу я, в таком случае приступить, дабы не…

– Постой, – перебил его король. – Я переговорю с Зираэль наедине. Вы оба можете быть свободны.

О, как Аваллак’ху хотелось бы возразить ему, остановить короля и не дать тому остаться с девушкой вдвоем в наполненной полумраком комнате. Но что он мог? Взбунтоваться, дать волю кулакам, дождаться, пока к больничной койке девушки не приведут вооруженную копьями охрану и вызвать тем самым очередной скандал? То могло навредить ее здоровью, его репутации и положению дел в целом, не принести и капли счастья каждому участнику сцены. Креван вышел, не теряя надежду объясниться перед Ласточкой через несколько дней.

Лекарь проследовал за ним, закрыв дверь на удивление тихо. Зираэль молчала, сквозь проступающий с восходом солнца свет рассматривая лицо своего уставшего короля. Как только замок закрылся, маска спала с Его Величества, оставив истинное лицо на виду. Тени под глазами его стали гуще, губы едва заметно вздрогнули, словно мужчина удержал на них невысказанное. Для обычного эльфа вид его был спокойным, для Эредина, короля Дикой Охоты – обеспокоенным.

– У тебя… У тебя будто что-то под глазами, – сказала девушка, желая избавиться от тишины. – Будто подводка потекла или…

– Не смей ехидничать сейчас, Зираэль, – прошептал он взволнованно, словно перед первым в своей жизни боем.

– А то изобьешь меня? Мы ведь это уже проходили, это совсем не помогает. Это, кстати, та же палата?

– Не помогает? – спросил король, насмешливо выгнув бровь. – Разве ты снова пыталась бежать после этого?

Ее красивое бледное лицо украсила улыбка. Чуть стыдливая, робкая улыбка, от которой ведьмачка предпочла бы отказаться в столь неподходящий момент. Девушка вновь попыталась привстать, но не получилось, сил ей едва хватало на то, чтобы говорить. Проклятая лекарская сыворотка кончилась, а ей требовалось больше, гораздо больше, чем высчитал королевский лекарь, никогда не имевший дел с лечением человеческих особей. Оставалось покорно ждать следующего визита и терпеть, заставляя тяжелые веки оставаться на месте.

– Два дня, – произнес мужчина, отвечая на один из ее вопросов. – Ты лежишь здесь два дня, Зираэль.

– Это долго, – произнесла девушка, решив, что то было еще лучшим вариантом из всех возможных. По собственным ощущениям Цири провела в больничной койке не меньше недели. – А почему меня отправили сюда, в карантин?

– Чтобы ты могла отдохнуть ото всех в тишине и покое, – терпеливо ответил король. – А сейчас расскажи мне, что ты об этом думаешь.