Да здравствует король (СИ)

Как нашкодившая собачка, пытающаяся снова выпросить место у его ног. Цирилла смотрела ему в глаза, двигаясь все ближе и ближе, ощущая в этом потребность. Ее губы слегка подрагивали, не то от страха, не то от волнения, и король милостиво отвел взгляд, позволяя ей спрятать свою слабость в огромном пространстве заряженного ужасом воздуха. Скоро кончится.

Холодный камень пола лизал ее коленки, ладони, ее ничем не прикрытую кожу, оголенную лишь для одного эльфа сейчас. Каждое его касание отрезвляло, заставляло внутренне вздрогнуть, поймать новый ритм, но пол вскоре кончился, и Цири лицом уперлась в край кровати.

– Я не должен был злиться на тебя, Зираэль, – говорил Эредин точно самому себе, не с ней. – Ты не знала о моем приказе, я должен был злиться на Кревана, не на тебя, – говорил он все тише. – Но я все же злюсь, верно?

– Я не хотела тебя… – начала она, но была прервана поднятой вверх ладонью.

– Тише, – произнес король грубее, чем хотел. – Да, да, я все понял, все слышал, ты уже объяснила. Поднимись ко мне на колени.

Что-то всплыло в ее памяти в этот момент, что-то из детства, странная, забытая в годах скитаний картинка. Цирилла вспомнила себя маленькой непослушной княжной, сотворившей очередную глупость прямо у бабушки под носом. Тогда старая Львица поймала ее, решив самолично научить манерам. «Дедовским способом» – сказала она тогда и уложила кричащую Цириллу себе на колени.

Осознавая, что сейчас произойдет, девушка двинулась назад. Инстинктивно, в немом бессилии, нежелании поддаваться, она попыталась встать, но тяжелый взгляд эльфа вновь придавил ее к полу. Разум лениво шевельнулся в глубине ее ослабшего тела, его холодный размеренный голос снова напомнил девушке о том, что пора придержать свой взрывной нрав и показать покорность. Хотя бы показать.

Сначала девушка положила руку ему на колено, после – вторую. Сил в ней было не много, но страх черпал из истощенного тела последние ресурсы, добывая их в самых недрах уставших после сна мышц. Ласточка сделала так, как он велел: легла королю на колени, чтобы получить свое наказание.

Его одежда мягко касалась ее оголенного живота, ведьмачка чувствовала дыхание эльфа. Девушка вздрогнула, ощущая, как теплая ладонь нежно скользит по ее спине, как его руки изучают ее тело, точно впервые.

– Я не хотел, чтобы все было так, – с горечью заметил король. – Но я устал от того, что с тобой так сложно договориться, Ласточка.

И она устала от этих попыток договориться. Мужчина занес руку для удара, и ведьмачка приняла его без крика, без лишней реакции, без слов, без мольбы о милости к ней. Она плотнее сжала губы, чтобы не вымолвить и слова, и то помогло. Вновь оно – унижение, вот, что тот дарит ей, едва стоит поднять веки. Эльф бил ее не в полную силу, он не хотел повредить, причинить боль физическую, гораздо больше Эредина волновал вопрос ее несломленной еще гордости.

Второй удар она ощутила сильнее, ярче, чем предыдущий. Девушка съежилась, но вновь заставила себя промолчать. Упряма, глупа, самонадеянна даже в эту минуту, под ним, ощущая всю эту мощь. Третий и четвертый удар не походили на два первых. В них король вложил больше гнева, больше силы, больше злости, которой раньше не было выхода. Девушка вскрикнула. Тонко, но так ощутимо, что эльф на секунду замер перед ней.

Наверное, им не суждено обрести в друг друге ни счастье, ни покой. Когда две опасные стихии сходятся вместе, это ведь не несет ни одной, ни другой и капли утешения, верно?

– Зираэль, – выдохнул он, но продолжил снова. – Ты должна понять и запомнить.

Снова, снова и снова. Запомнит, она запомнит это на долгие года. Это ощущалось столь больно, столь липко… Точно мужчина сдирал с нее кожу старым ржавым ножом. Краем своего растерянного разума девушка сознавала: там ничего нет, даже царапин на ее теле не останется. Максимум –синяки, которые с ее нежной молочной кожи эльфские целители сведут своими настойками.

Цири пыталась сконцентрироваться на собственном дыхании, заставить себя отвлечься расчетом затраченных на это секунд. Она втягивала воздух, делая между вздохами равные паузы, и вскоре страх почти прошел, оставив после себя лишь чувство обиды. Все кончилось, король отпустил ее, мягко погладив ведьмачку по голове. Одиннадцать звонких ударов ладонью, два крика, одно хриплое «прости».

– Если бы ты была здорова, – холодно произнес он, положив девушку на кровать, животом вниз. – Я бы наказал тебя по-другому, – добавил тот шепотом, наклонившись к ее покрасневшему уху.

– Прости, – обессиленно ответила девушка, не чувствуя уже ни вины, ни раскаяния.

– Сегодня ты проведешь ночь одна, Цири, а завтра мы поговорим снова. Под «поговорим» я имею в виду нечто особенное.