Да здравствует король (СИ)

Особенное? Что же, в его понимании это может быть что угодно. Ласточка осторожно прикрыла глаза, понимая, что Эредин все не уходит, медлит. Она лежала лицом в подушку и не могла видеть его жадного горячего взгляд, только ощущать его между лопаток. Липкий, горячий, жадный, он изучал ее, он ждал от нее реакции, но ведьмачка не могла найтись в массе обессиленного тела. Они поговорят завтра, когда появится хоть капля свободного времени.

– Не вставай, Ласточка. Спи.

Но она и не собиралась подниматься.

========== 22. На скорую руку ==========

После его ухода время всегда тянулось медленнее, сдобренное блаженной тишиной. Цирилла не знала, осталась ли в ней гордость, и если осталась, то сколько. Сколько ее было всего? И в чем бы измерить? Не в граммах же или литрах, в поступках, что вершила она сама и позволяла вершить над ней. Сон Ласточки был беспокойным и рваным, она то и дело думала о том, что стало теперь с ней.

В ее родном мире, том, за невидимыми человеческому глазу воротами, никто не смел бы поднять на нее руку, никто не мог унизить, не ответив за оскорбление… В памяти Зираэль мельком всплыл Бонарт, тот рыцарь, чей шлем напоминал хищную птицу в полете, свою названную матушку, так любившую осадить ее в учении. Все это можно было засчитать за приступы слабости и покорности?

Возможно, унижения и были ее Предназначением, жуткая шутка судьбы. Уставшая после долгого вечера, после всего услышанного, Цирилла заснула быстро. Во сне она видела дома светлой в лучах солнца Цинтры, ее старые пыльные улицы, охваченные огнем, и почивших родственников.

Она видела тот зловещий корабль, охваченный бурей, слышала шум прибоя, чувствовала колыбельную качки волн, но не принимала в подарок спокойствие. В душе зрело волнение, волнение поднималось от пустого живота вверх и комом застревало в горле, волнение мешало дышать, мешало ей мыслить здраво. Страх роился в ее душе, точно предупреждая о чем-то.

Грядет нечто интересное. Пробудилась она не с рассветом, не под пение воспрявших ото сна птиц, не от желания просыпаться. Ведьмачка услышала шорох в той части комнаты, что была скрыта от нее стеллажом. Разлепив глаза, девушка увидела перед собой только мрак ночи, и сквозь его густоту медленно прорисовывались очертания вещей, оставленных ей Королем. Подсвечники, тумбы и низкие столики… Никого нет на виду. Цири ждала терпеливо, пытаясь распознать природу звука.

Кто-то был здесь, в этом не было сомнения. Эредин не оставлял окна открытыми, потому сквозняк не мог проникнуть внутрь и озадачить ее своим присутствием. Нет. Если бы король вернулся в свои покои, он не стал бы на цыпочках ходить вокруг кровати, боясь потревожить сон собственной пленницы, эльф разбудил бы ее тотчас. В комнату вошел некто посторонний, некто, кого здесь не ждали. Не ждали сейчас.

Цирилла понимала, что кричать будет бесполезно. Стража остается далеко, у выхода из коридора, да и не ответит на ее зов, считая, что то игры Эредина. Никто не желает подслушать слов своего правителя, и заработать его же гнев, все вокруг дрожат в трепетном страхе, развязывая королевские руки. Он может делать с ней все, что пожелает. Он может делать все, что пожелает, с кем угодно из них.

Ведьмачка осторожно откинула легкое, но теплое одеяло, она медленно, стараясь не шуршать полами своего невесомого платья, свесила ноги с кровати и босыми ступнями коснулась холодного камня. Что-то не так. Мурашки прошлись по бледной коже, оставляя за собой полосу чувств.

– Кто здесь? – спросила Цири, но не получила ответа на свой вопрос.

Тишина молчала, продолжая набирать силу, гудеть над ухом, густеть. Что-то впереди, там, за проклятым стеллажом, ждало ее, точило когти. Что-то или кто-то пришел сюда в ночи, пока Цирилла спала в одиночестве, и явно не с добрыми намерениями. Девушка осторожно оглянулась назад: оружия у нее нет.

– Предупреждаю, если сейчас ты не…

– Моя госпожа, – послышался знакомый ей голос.

– Что ты тут делаешь? – чуть не вскрикнула Цири.

Служанка. Ночью, пока никого не было рядом, в королевскую спальню пришла она – та хорошенькая, но наглая курносая эльфка, приставленная к Цирилле горничной. Девушка выпрямила спину, различив в полумраке спальни ее крадущийся силуэт. Являясь теперь хозяйкой в этом помещении, Цири раскрыла рот, собираясь отчитать служанку за дерзость и задать ей пару вопросов, но первой подать голос не смогла.

– Его Светлость велели собрать вас и вывести во двор, на прогулку.

– Его Светлость? – хмыкнула та в ответ. – Ты никогда раньше его так не звала, – заметила Цирилла, хмуря брови.

– Прошу прощения, моя госпожа, я слишком хочу спать и слишком спешу выполнить приказ моего господина.

– А где он сам? – допытывалась ведьмачка. – И куда мы собираемся идти в ночи?

– Мне об этом не говорят.