Да здравствует король (СИ)

Ласточка только вздохнула, услышав. Последнее время люди и эльфы вокруг знали о ней гораздо больше, чем сама Цирилла о себе. Чем жила юная ведьмачка, как, чьи гены в себе носила, что ждало ее впереди – все эти вопросы не были для них загадкой. Каждый раз, слушая эти рассказы, девушка внутренне закипала, закатывала глаза, желая закончить беседу как можно скорее.

– Ты беременна, Цири, – не дожидаясь ответа, поделилась чародейка.

Вместо гнева Ласточка улыбнулась ей. Это же шутка, правда? Разве могла бы она о таком не узнать, находясь у Эредина под боком, под постоянном наблюдением эльфских лекарей и врачей? Цирилла улыбалась, но в глазах Трисс не видела и тени веселья, их бесконечная голубая лазурь полнилась сожалением, чародейка закусила губу, понимая, что испортила ведьмачке аппетит своей новостью.

Трисс никогда не была беременной, и не знала, что чувствует женщина в этот торжественный момент. В медицинских книгах писали, что мать ощущает дитя в собственном чреве, знает, что оно ждет ее там, набирается сил и растет с каждым новым днем. Неужели, книги солгали?

Да. Цири не знала. Уже сейчас в ее чреве зреет жизнь, растет и крепнет? Неужели, она носит под сердцем дитя эльфийского короля? Испарина покрыла ее кожу мгновенно, Зираэль опустила руку на собственный живот, оглаживая его тонкими белыми пальцами. А ведь, и правда, тот стал круглее, чем когда-либо, сталь мышц расступилась, плоть натянулась на ней. Цири погладила собственную кожу, словно надеясь уже сейчас почувствовать чужое движение, ощутить его, осознать.

– Ты можешь знать, почему все это держалось в тайне?

– Нет, – ответила девушка полушепотом. – Я не… Я очень хочу есть.

Аппетит, сначала прошедший, вдруг вернулся к ней с новой силой. Ласточка потянулась к еде, жадно погружая ложку в густую похлебку, едва различая аромат еды. Казалось, что ничего вкуснее она не ела ни в этом мире, ни в ином, и уже не отведает снова. Трисс с удивлением смотрела за тем, как спокойно ведьмачка восприняла новость о том, что к прежней жизни ей уже не вернуться.

– Так что мы будем делать? – спросила она, не отрываясь от еды. – Ну, в смысле, что вы будете делать со мной? И с… С ним или с ней.

– Просто будем ждать, – спокойно ответила Трисс. – Ждать, пока он родится. А что потом – они еще не решили.

– Снова ждать, – пожаловалась ведьмачка.

Закончив с трапезой, оставив на подносе только крупные сырные крошки, Цирилла вновь положила руки на собственный живот. У нее будет ребенок? Новость казалась девушке абсурдной, поверить все еще было сложно, но разум не мог отрицать услышанное. Что-то подсказывала Цирилле о том, что это правда. Сущая правда.

Вот, почему ей так нестерпимо хотелось спать, вот, почему недоедающее истощенное тело становилось все слабее и слабее с каждой минутой. Всю скопленную мышцами энергию оно отдавало новой жизни, оставляя самой Цири не больше, чем она оставила от сытного ужина.

– Ты все еще голодна? – обеспокоенно спросила чародейка. – Если тебе нужно больше, я передам Фрингилье, она распорядится принести тебе добавки.

– Нет, не надо, я теперь не голодна. Но я бы еще немного отдохнула и… Мне хочется привыкнуть к этой мысли, – ответила Цирилла. – Этого слишком много для одного дня.

– Да, я понимаю, тебе сейчас очень нелегко, – с сожалением произнесла Трисс. – Знать, что вынашиваешь дитя ненавистного тебе эльфа…

Но так ли она его ненавидела? Цири закусила губу, решая. В последних своих объяснениях перед королем она не источала желчи или неприязни, не выкрикивала проклятья, не злорадствовала, даже не ненавидела его. Вот себя – вполне возможно. Странное, но смутно знакомое чувство, начинающее шевелиться в ее душе, девушка признала не сразу, а когда поняла, что к чему, могла лишь испытывать к себе неприязнь. Она словно стала липкой, грязной, сама превратилась в тягучий сосновый мед. На который тут же налипли мошки.

– Только, Цири, скажи мне, – осторожно говорила чародейка, отвернув лиц к двери. – Ты хочешь скорее увидеть Геральта?

– Трисс, это очень глупый вопрос, – устало ответила Цири. – Я пошла за той девкой только из-за того, что хотела скорее увидеть Геральта и Йеннифэр. Я верила этим снам, как дурочка, как дурочка верила Аваллак’ху, как дурочка считала, что король… – Ласточка запнулась, чувствуя краску на собственных щеках. – Неважно.

– Нет, важно. Ты знаешь, что он ищет тебя?

Бледные пальцы Ласточки сжали покрывало, Цирилла молча отвернулась к стене. Конечно, она об этом знала, она была наивной, но ведь не настолько глупой, чтобы не понять. Геральт любил ее, как родную дочь, которой у того никогда не родится, и Ласточка отвечала своему названному отцу той же любовью, ни секунды не сомневаясь в своей для него значимости. Трисс осторожно повела плечами, ощущая, как внутри нее растет тревога.

– Ты многое пережила, – говорила чародейка громко. – И многое тебе еще предстоит, я знаю. Я сочувствую тебе, Цири, ведь вся твоя жизнь – один бег.

– Она не так ужасна, как может казаться, – буркнула девушка в ответ.

– И мне бы хотелось, чтобы ты сама выбрала, что дальше.