Да здравствует ворон!

– Ваше Высочество! Стражи Судзаку-мон сообщают, что получили срочное известие от тэнгу.

Акэру скривился:

– Вот болван! Сейчас не время!

– Он передал: «Посвященная у меня».

Глава третья. Исцеление

Масухо-но-сусуки не узнала раненого, которого привезли в Сиондзи. Тело обгорело, кожа обуглилась и почернела. Черные волосы тоже почти полностью сгорели, черты лица невозможно различить.

После землетрясения и до сих пор Масухо-но-сусуки помогала пострадавшим. Она делала все что могла: сидела у постелей умирающих, которым уже нельзя помочь, хоронила бесчисленное множество погибших, от вида которых было не по себе.

Ей многое пришлось повидать. Один ятагарасу пытался оборотиться и убежать, но, не успев завершить превращение, упал и разбил голову. В другой раз привезли старика, который зачем-то тер живот, – как оказалось, пытаясь вправить вывороченные внутренности. Был мальчик, потерявший нижнюю половину тела: бедняжка все повторял, дрожа, что у него мерзнут ноги. В следующий раз она смотрела уже на их тела, оставленные измученными душами.

Однако ничего похожего на ожоги Сумио она не еще не видела. Время шло, а тело не переставало дымиться. Казалось, пожиравший его огонь все еще не потух, поэтому и снадобья никакие не действовали.

– Его Высочество утверждает, что это проклятие чудовища, которое называет себя Ямагами, – сказал один из лекарей, которого направили из Сёёгу.

Услышав это, местные лекари тоже растерялись.

– Какое еще проклятие?

– С этим нам не справиться.

Травмы молодого господина держали в секрете, однако, судя по всему, он получил такие же ожоги. Ямаути-сю, сопровождавший пострадавшего и лекаря в Сиондзи, не тратя времени на разговоры, сразу вернулся в Тюо. Никто не знал подробностей трагедии. Но громовые раскаты не прекращались, земля мелко дрожала. Весь народ ждал, что Ямаути вот-вот будет разрушена.

Наверное, Сумио бросился влево, чтобы закрыть молодого господина, потому что больше всего пострадала именно эта половина его тела. Масухо-но-сусуки было тяжело смотреть, как он лежит, не в силах даже стонать и дышать без деревянной трубочки во рту. И все же девушка ничем не могла помочь, кроме как подносить горячую воду и ткань для обработки ран.

– Левые конечности полностью отказали.

– Придется ампутировать.

Девушка ахнула, услышав разговор за дверью.

– Подождите! – бросилась она в комнату, но ее остановила Хамаю.

– Он ведь военный…

Сумио не мог похвастаться происхождением и достиг своего положения только благодаря собственным способностям.

– Неужели ничего нельзя сделать?

Масухо-но-сусуки била дрожь. Хамаю лишь тихо ответила:

– Ты не заметила? Его пальцы уже полностью обуглились. Неизвестно, остановится ли проклятие после ампутации, но если оставить все как есть, то его состояние будет только ухудшаться. Мы ничего не в силах сделать. Не будем мешать и доверимся лекарям.

Она обняла Масухо-но-сусуки за плечи и вывела ее из здания.

Из комнаты донесся жуткий, потусторонний вой. Он еще долго звучал в ушах девушки.

* * *

Нацука вместе с Акэру ждал молодого господина у ворот Оо-мон. Когда он, получив известие, прибыл в Сёёгу, младший брат уже покинул свой дворец.

Оказалось, что человеческая девочка, из-за которой начался весь сыр-бор, сбежала и очутилась в доме Дзюнтэна во внешнем мире. Нацука свирепел при мысли о том, что какая-то девчонка, которая погубила его соплеменников и подвергла жизнь его брата опасности, отправится домой как ни в чем не бывало, а молодой господин, познакомившись с ней, все-таки решил убить Ямагами.

В отличие от Нацуки, который родился обычным ятагарасу, его младший брат оказался истинным Золотым Вороном. Он довольно близок к божественному существу, поэтому, убив Ямагами, вполне возможно, займет его место. В таком случае все проблемы разрешатся. Вот только если план провалится, перед народом страны встанет риск полного уничтожения.

Силу ятагарасу дает солнце. Все рассчитав, они решили убить Ямагами на рассвете. Сначала Нацука собирался ждать брата перед воротами Кин-мон. Но поскольку нельзя было предсказать, как пойдут дела, он получил приказ оставаться там, откуда можно будет легко скрыться.

Ямаути-сю с нетерпением поглядывали на Оо-мон: ну, когда же, когда же?! А на посадочной площадке выстроились Рокон и подчиненные ему воины-монахи из Мэйкёина. Рядом с Нацукой, молитвенно сложив руки и глядя в небо, стоял Акэру, которому запретили следовать за молодым господином в священные земли.

И вот наконец, когда уже казалось, что ожидание длится вечность, занялся рассвет.

– Смотрите туда!

Нацука проследил, куда указывал один из Ямаути-сю, и ахнул. Тучи над горой исчезали, словно их кто-то стирал. С того самого дня, как случилось Великое землетрясение, они окутывали вершину, беспрестанно осыпая ее суровыми молниями. Но в эту секунду черные клубы, пронизанные бело-голубыми вспышками, разлетались в стороны, словно их рвал в клочья ребенок. Раскаты грома, ставшие уже такими привычными, тоже утихли. На некоторое время воцарилась необычная тишина.