Да здравствует выбор (СИ)

Кажется, это и стало поворотным моментом. Не тихий стон приходящей в себя матери, не остывающая моча, пропитавшая узорчатые колготки, а мелькнувшие в подобии мордочки, едва начавшей формироваться, зелёные глаза, глядевшие абсолютно по-человечески, но при этом недоверчиво и изумлённо.

Экскурс в прошлое был закончен. Клета быстро, вполне привычно перемотала события до берега моря, добавив к ним ещё и взлёт.

То, как взлетают морфокрылы – сбывшаяся мечта любого режиссёра фантастического фильма. Они не зависят от воздушных потоков и манипулируют пространством с той же лёгкостью, с которой малыш бренчит об стульчик любимой погремушкой, то достигая орлиных высот, то зависая вертикально, на манер колибри, при этом лишь лениво, по-позёрски шевеля самыми кончиками крыльев.

– В чём проблема? – замерев, одно крыло отрастило глаз, узкий, как листочек мелиссы, и почти такой же по цвету.

– Какая ещё проблема, Хризо? – Клета заглянула куда-то за горизонт, пользуясь новой точкой обзора.

– Опять это имя. Не позорь меня перед остальными.

Клета лишь насмешливо хмыкнула. У мальчишек внизу тоже были свои твари, растущие из плеч и позвоночника, но при этом безымянные. Два неразговорчивых самца, попеременно чуравшихся крупных размеров Хризолит.

– Тебе же нравится это имя.

– Ха! – крылья у основания встопорщились, – Это я делаю тебе приятное, недалёкая ты обезьяна.

– Я польщена, – просто ответила девушка.

– Вернёмся к тебе. Что за проблема с этими двумя? Ты вчера проявляла знаки внимания к тому крупному, – словно светская сплетница, охотно перешла на заговорщический шёпот Хризо.

– И ничего я не проявляла, – фыркнула в ответ носительница, заливаясь краской, – Просто… была рада его видеть.

А эта история начиналась так. Рано или поздно все инфицированные отправлялись в Путешествие: без срока и с абсолютно неявной целью. Единицы вернувшихся оставались неразговорчивыми на всю оставшуюся жизнь, и не могли внесли никакой ясности относительно того, что стало с их товарищами (каждый путешественник прибивался к паре других, и они образовывали неизменный отряд из троих). Когда настала очередь Клеты, она просто собрала рюкзак и ушла из дома – без сомнений и сожалений. А потом встретила Лэса, семнадцатилетнего блондина, замешанного на аристократах и моделях, обаятельного и привлекательного, но при этом абсолютно не приспособленного ни к какому физическому труду. Но Клета была готова – и Клета влюбилась в сказочного принца с таким же изящным изъяном, как и у неё самой изъяном в виде морфокрыла, тоже погнавшего своего носителя невесть куда.

Хризолит просто дала команду – и ребята пошли дальше вместе. Возможно, их паразиты общались по ночам, но Хризо ясно дала понять, что не собирается раскрывать эту тайну. Подростки беседовали при свете костра и прижимались друг к другу, когда ложились спать: по дороге их догнала промозглая осень. Но морфокрыл Лэса (Клета и подумать не могла, что таков сам Лэс) умел вырубать своего хозяина за долю секунды, и размечтавшейся о страстных объятьях Клете доставался только совсем неделикатный и ничуть не эротичный храп её спутника, правда, всё ещё годного, чтобы хотя бы об него греться.

При свете дня Лэс рассказывал ей об уроках верховой езды, званых ужинах, старшем брате, которому перейдёт семейный бизнес и поместье, решётке, с помощью которой семья пыталась удержать сына от побега – и о своих многочисленных пассиях. От последнего Клета заливалась противным румянцем и витиевато материлась про себя, но ни разу не сказала своему спутнику, что тема ей неприятна. Когда влюблена, можно, увы, стерпеть многое.

Так продолжалось до тех пор, пока им не встретился Дион.

Это случилось на середине рассказа а-ля «И тут я говорю ей, что инфицирован морфокрылом, а она такая «Ого, а можно посмотреть?», я снимаю рубашку, и эта тварь…». Упомянутая тварь, судя по всему, отличалась ангельским терпением и не вступала со своим носителем ни в какое взаимодействие. У паразита Лэса было выражение морды Сфинкса, и он походил скорее на некий механизм, нежели на живое существо, способное думать и чувствовать. Но именно на моменте упоминания Его Каменного Величества морфокрыл высунулся из-под дорогущей дутой куртки и бросил «Приближается».

– Кажется, у нас наметился третий, – абсолютно не удивившись замечанию своего паразита, пожал плечами Лэс, – Давно пора.

«Нет, не пора!» – внутреннее возмутилась Клета, расписавшая своё романтическое путешествие на недели вперёд. Лучше бы это был чужак, сигнал тревоги, заставляющий надпочечники выбрасывать тошнотворно-бодрящий адреналин. Но машущий им издалека мальчишка крупной комплекции был совершенно не похож на угрозу.