Дабог. Авторская версия 2017 года

Справа и слева от кресла пилота на двух небольших, прилегающих к подлокотникам скошенных панелях она прочла:

"Левая ракетная установка. Режимы огня", — гласили свежие, нанесенные через трафарет буквы.

Чуть ниже располагалась затертая, но еще различимая надпись:

"Старт метеозондов. Одиночный, групповой режимы".

Ольга взглянула по правую сторону кресла, на похожую панель. И опять, недавно нанесенная надпись гласила:

"Правая ракетная установка. Режимы огня".

А под ней, словно призрак из иной, навсегда утраченной жизни, читалась вторая строка:

"Метеорологические ракеты. Переключение по типам облачности".

Ольге стало неуютно. Она уже заклеймила этот корабль, как нечто страшное, несправедливое, несущее лишь погибель, но жизнь, как обычно, рассудила по-своему, оказалась сложнее, преподнося урок относительно поспешности суждений.

Но как узнать истину?

Ее палец коснулся сенсорного экрана, активируя иконку одного из последних файлов, затребованных Игорем Рокотовым.

Тускло вспыхнули голографические экраны, замыкая кресло пилота в кокон объемного изображения.

Дабог. 20 декабря 2607 года… — развертка данных не оставляла сомнений, — это документальная запись.

Она увидела черный поваленный в одном направлении лес, землистые лица людей, бредущих ко входу в убежище, хлопья серого снега, падающего с пепельных небес, и частые, рвущиеся из-под земли вспышки ракетных запусков.

* * *

Она вернулась домой лишь к вечеру, растерянная и встревоженная.

Стип все еще возился с ремонтом "флая". Рядом стояла машина отца.

В гостиной горел свет, мама накрывала стол к ужину, ей помогал Сергей Воронин, — с ним Ольга не виделась больше года.

Все выглядели веселыми, будто ничего случилось, и эта обстановка жизнерадостности, как ни странно, подействовала, — она поднялась на крыльцо, обняла отца, почувствовав облечение: все дома, семья в сборе, а значит все будет хорошо…

— Сейчас, приду, только заскочу к себе, переоденусь.

Через несколько минут Ольга остановилась в дверях гостиной, с немым изумлением глядя на Сергея. Он возмужал, — практика в сельве, на соседнем материке неуловимо изменила его, сделав из юноши мужчину.

Их взгляды встретились, оба смутились.

— Здравствуй, Оля!.. — он запнулся, тоже не зная, как себя вести, ведь детская непосредственность уже вроде бы неуместна…

— Привет! — она вошла в комнату, протянув ему обе руки. — Как идет тебе форма… — опустив взгляд, произнесла Ольга, со смятением и трепетом ощущая прикосновение его пальцев.

— Это в наследство, от прадеда… — ответил он. — Семейная реликвия.

— А у меня ужин готов, — заметив смущение молодых, пришла на выручку мать. — Давайте-ка быстро за стол!

За окном сгущали сумерки, блекли краски заката, лишь одинокая багряная полоса еще держалась на облаках, рассекая небо, словно порез.

Сергей что-то рассказывал, отец внимательно его слушал, а у Ольги вдруг закружилась голова, — она представила уютный свет, сочащийся из окон их дома, эту милую никчемную болтовню…

— Как в городе, пап? — перебив Сергея, спросила она.

— Ну ты сама все знаешь, — он укоризненно взглянул на дочь. — Вызвали внезапно, переполох, кстати, был огромный.

Его тон покоробил. Слова звучали фальшиво, натянуто. Почему все пытаются сделать вид, будто ничего не произошло?

— Пап, а что мы знаем о Дабоге? — напрямую спросила Ольга.

Николай Андреевич вздрогнул. Несколько секунд он молчал, глядя в тарелку, затем аккуратно отложил вилку, поднял взгляд на дочь.

— Откуда ты узнала это название? — строго спросил он.

Ей стало не по себе, — в тяжелом взгляде отца она прочла осуждение, будто коснулась запретной, постыдной темы.

— Это что, секрет? — с вызовом переспросила она.

— Нет, — с трудом сохраняя самообладание, ответил отец. — Дабог, как выяснилось, — это одна из колоний эпохи Великого Исхода. Что-то около семи-восьми световых лет от Кассии.

— Там идет война? — тихо, настойчиво спросила Ольга.

Полвин кивнул, уже напрочь забыв о еде. Если бы дочь знала, как тяжелы ее вопросы. Ему пришлось пойти на сделку с совестью, предать самого себя, но поймет ли она, что жертва принесена исключительно ради молодого поколения?

— Да, там идет война, — негромко ответил он. — Земля неожиданно дала знать о себе, заявив права на все освоенные в период Исхода миры, якобы в качестве компенсации за те затраты, что несло Всемирное Правительство, снаряжая колониальные транспорты, — он невесело усмехнулся в ответ невысказанным мыслям.

— Чушь какая! — возмутилась Ольга.

На некоторое время в гостиной повисла тяжелая тишина.

— Говорят, что пилот подбитого корабля просил помощи у нашего правительства? — наконец нарушил молчание Сергей. — Это так, Николай Андреевич?

Полвин поморщился, словно от зубной боли.

— Ну, что ты, Сережа, на самом деле! — в сердцах воскликнул он. — Дался вам этот Дабог, разве больше не о чем поговорить?!

Ольга никогда видела его таким раздраженным и нервным. Она хорошо знала отца… вернее, до этого момента ей казалось, что знает, но сейчас за столом сидел совсем другой человек!