Дай мне руку

— Не боюсь, — слабо прошептала Вера, опустила глаза и увидела его рану во всех подробностях, она выглядела ужасно, как будто его драла когтями огромная птица, много раз.

Министр медленно стал расстёгивать куртку, Вера видела, что любое движение причиняет ему боль, жестом попросила убрать руки и расстегнула сама, пуговицы выскальзывали из нечувствительных пальцев, она вся дрожала. Встала у него за спиной и максимально аккуратно стала снимать куртку и пиджак одновременно, всё равно причиняя боль, она это чувствовала, даже не видя его лица. Бросила вещи на пол, потянулась к рубашке, заколебалась, не зная, что с ней делать, министр подсказал:

— Срежьте, возьмите нож, внизу.

Вера опустила глаза, наконец обращая внимание на толстую кожаную сбрую, она держала две кобуры под руками, спускалась двумя полосками вниз, к двум ножам на поясе, они были закреплены горизонтально, рукояти торчали в обе стороны и дополнительно крепились к поясу брюк. Вера опустилась на колени, мимоходом заметила кожаные полоски на рукавах, которые непонятно как удерживали десяток стальных звёзд и ещё какие-то иглы и колбы. Осторожно расстегнула и сняла с министра кобуру, положила на гору одежды, взялась за рукоять одного из ножей, плавно потянула из ножен, с шорохом обнажая матово-серое лезвие с волнистым узором.

Руки дрожать перестали, как будто наконец осознали ответственность, Вера аккуратно оттянула ткань рубашки и стала срезать её лоскутами, бросать на пол, браться за следующий кусок… По его спине текла вода пополам с кровью, в некоторых глубоких ранах виднелись грязные комки земли, мелкие камешки, какая-то трава…

— Как это случилось? — хрипло спросила Вера, — и где были ваши щиты?

— Щиты не всесильны и не вечны, — мягко ответил министр, — у них есть ресурс, количество нагрузки, которую они могут выдержать. Когда они вырабатывают свой ресурс, сопротивление постепенно падает. Когда на нас рухнул мост, Двейн попытался меня закрыть, так что камни накрыли сначала его щиты, потом его самого, потом мои щиты, и уже потом меня — я бы отделался синяками, если бы завал разбирали эмчеэсники, они работают аккуратно. Но мои орлы решили вытащить нас поскорее. Правильно решили, Двейну нужна была помощь как можно быстрее, но мне они своим профессиональным рвением разодрали спину. Это ерунда конечно, если бы Док не перепугался, это не стало бы проблемой. Проблема сейчас — Двейн, у него сотрясение, переломы и ещё чёрт знает сколько всего. Цена прогулок по городу рядом со мной.

В его голосе была горечь, плохо прикрытая сарказмом, Вера не стала ничего говорить.

Срезав остатки безрукавки, она неуверенно отложила нож и спросила:

— А вы не боитесь, что если я буду… прикасаться к вам, потом будет ещё хуже?

— Это не из-за вас, — твёрдо заявил министр, обернулся, посмотрел на Веронику, увереннее повторил: — Не сочиняйте того, чего нет — я и до вашего Призыва регулярно отдыхал в лазарете, это моя работа, вы не имеете к этому отношения. — Она опустила глаза, не убеждённая, но неспособная возразить. Он добавил: — И у нас всё равно нет выбора, если этого не сделаете вы, этого не сделает никто, я опять выпаду из жизни отдела на несколько дней.

— Ладно. — Она потёрла лоб тыльной стороной ладони, кивнула: — Ладно, хорошо, дело ваше. Что дальше?

— Поставьте кипятиться воду, пока она закипит, повыбирайте крупные камни и грязь, можете своим пинцетом, только продезинфицируйте его предварительно. Вон там в шкафу стоит бутылка водки за книгами, достаньте.

Вера пошла в кухню, чувствуя, как с каждым шагом ей становится легче дышать, поставила чайник, взяла из спальни свой маникюрный набор и несколько чистых полотенец, вернулась в библиотеку. Пошла разбирать книги, обнаружив за рядом толстых томов целую коллекцию бутылок, поражённо выдохнула:

— Впечатляющая библиотека.

— Люблю читать, — с ироничной серьёзностью ответил министр, — но редко могу себе это позволить, поэтому соглашаюсь только на самые лучшие книги. Крайняя слева.

Она молча кивнула и дотянулась до бутылки с вычурной этикеткой и надписью на каком-то странном языке, похожем на смесь латиницы и кириллицы с ятями, отнесла на стол и автоматически протянула министру, он не пошевелился, указал глазами на маникюрный набор:

— Намочите край полотенца и протрите свой пинцет и ножницы. И вперёд. Только для грязи надо было из кухни тарелку захватить, а то вымажете стол.

Она молча пошла в кухню за тарелкой, взяв бутылку с собой, злясь на министра и злясь на себя за эту злость — ведь знает уже, он не будет открывать для неё тугие крышки, а всё равно норовит сунуть. В кухне ещё раз вытерла руки и с третьей попытки открыла проклятую бутылку при помощи двух ножей и пинцета, взяла тарелку, вернулась в библиотеку. Краем глаза глянула на спину министра Шена и поражённо открыла рот — раны затягивались, уже, оставляя внутри камешки и речную траву, распухая и наливаясь воспалённым красным.