Дай на прощанье обещанье

– Не хотела, – подтвердила Василиса, – но ради приличия можно было и настоять.

– Вот что я тебе скажу, дочь, – включилась в обсуждение Ада Львовна. – Ты на меня не обижайся. Приходи и будь. Просто…

– Просто что? – процедила сноха.

– Просто оденься прилично. Без этих твоих буржуазных выкрутасов. Не надо смущать коллектив. У нас все люди – простые. Многие ничего краше белого халата не надевали, а тут ты явишься: в бриллиантах, в золоте и на каблуках.

– Я могу надеть белый халат, – попыталась отшутиться Василиса, но, в сущности, ей стало приятно, потому что обозначилась истинная причина, по которой ей не было места среди Скуратовых. С их точки зрения, догадалась Василиса, «я слишком респектабельна и благополучна. Настолько, что это бросается людям в глаза». – Как скажете, мама, – примирилась с действительностью жена Игоря Скуратова и вернулась в хорошее расположение духа.

«Какая убогость! Какая духовная нищета!» – подумала Галка, со страшной силой позавидовав невестке.

– А ты что скажешь? – обратилась к сыну Ада Львовна.

– Я все оплачу. – Игорь Станиславович тут же проявил полную лояльность ко всему происходящему.

– Не надо, – вдруг рассмеялась Ада Львовна Скуратова и победоносно взглянула на детей: – Я и сама могу все оплатить, если понадобится. Мне, между прочим, все эти почти сорок лет зарплату достойную платили.

– Тогда зачем ты все это устроила? – в один голос вскричали брат и сестра Скуратовы.

– Я вас проверяла, – честно сказала Ада Львовна и выпрямила спину.

– Зачем?

– Затем. Хотела узнать, как вы ко мне относитесь.

– И что, узнала? – с испугом спросила Галка. – Хорошо или плохо?

– Нормально, – подвела итог Ада Львовна. – Ни хорошо, ни плохо! Во всяком случае, ясно: подыхать не бросите, но и лишних телодвижений делать не будете.

– И вам не стыдно? – вскипела Василиса. – Мы переживаем, ссоримся, а вы на нас опыты ставите?! Вы безнравственный человек, мама! Это непорядочно! Непорядочно по отношению к своим детям в первую очередь. Зачем вы придумали этот совет? Этот банкет? Зачем довели Галку до слез?! Из любопытства?! Я бы никогда так со своей дочерью не поступила!

– Ну, это мы еще посмотрим, – пообещала Ада Львовна и вернулась к столу. – Про банкет я не придумала, про то, что с работы ухожу, – тоже правда. И все правда, в сущности. Только такая, какую тебе, моя девочка (она пристально посмотрела в горящие от гнева глаза Василисы), не дай бог узнать когда-нибудь. Э-э-эх, – махнула рукой свекровь. – Чего сидите? Уже и ужин остыл. Вечно у тебя, Василиса, все не как у людей: сначала разговоры разговариваешь, потом ужином кормишь…

Ада Львовна пробыла в гостях у сына еще двадцать минут, а потом попросила вызвать такси, но предлагать дочери довезти ее до дома не стала.

В следующий раз гордая и неприступная Ада появилась в Василисиных владениях на Рождество, уже после того, как отгремел прощальный банкет, разумеется, без участия родственников.

Ада Львовна продолжала жить в своей двухкомнатной квартире у черта на куличках и выезжала в гости к детям с регулярной периодичностью только по большим праздникам: «дочь – сын, дочь – сын».

Главное – не перепутать.

Как сказать…

Ее и бабушкой-то было невозможно назвать. Поражало, что в свои шестьдесят «с хвостом» она красилась. Да не слегка, а основательно: глаза – в сурьме, веки – в перламутре, на скулах – не по годам яркий румянец, и губы цветут неряшливой фуксией. И не потому, что помада наложена неаккуратно, а потому, что дешевенькая та помада, «копеечная», купленная на первом попавшемся рыночном развале.

– Алла Викториновна, а какой у вас любимый цвет?

– Сиреневый, – довольно отвечает Алла Викториновна, будто кому-то это и вправду интересно.

– А чего же на вас зеленое надето?

– Так сиреневую блузку я же сегодня утром утюгом прожгла!

– Да ну?! – дивятся коллеги удивительной способности Аллы Викториновны все время попадать в какие-то форс-мажорные обстоятельства. – Вот уж не повезло, так не повезло!

– Не повезло! – соглашается Алла Викториновна и заявляется на следующий день на работу в целой и невредимой сиреневой блузке.

Коллеги открывают рты, а потом возмущаются:

– Объяснитесь, Алла Викториновна! Как же так?! Вы ж эту блузку вчера утюгом прожгли.

– Так я же не эту прожгла, – оправдывается Алла Викториновна.

– Да как же не эту?! – изумляется народ.

– Да не эту, вам говорю. У меня же две сиреневые блузки!

– Две?! – морщат лоб коллеги и что-то не припоминают…

– Две, – уверенно подтверждает Алла Викториновна и для пущей убедительности поясняет: – Две совершенно одинаковые. Я вообще часто по две покупаю, потому что…

Коллеги не дают договорить и обрывают Аллу Викториновну:

– Потому что вы врете.

– Я вру?! – таращит глаза Алла Викториновна.

– Вы! – рвутся в бой коллеги.

– Не хотите – не верьте! – уходит от дальнейшего спора Алла Викториновна и застывает над своими пробирками: вот уже несколько десятилетий она преподает биохимию в фармацевтическом колледже провинциального города.