Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

я получил только что Ваше письмо с вестью о неудаче и совершенно выведен им из строя. Не знаю, куда Вам писать, — надеюсь, Савич знает адрес. Обидно до ярости, что Вы пропадали чуть ли не месяц зря в Берлине. Должен Вам рассказать все как было. Два человека меня гнусно надували. Сначала Ameties Fr-R, т. е. Ромов[1078]. Он клялся, что дело идет на лад, устраивается со дня на день, гарантировал успех и пр. Т. к. связи у него огромные, то я положился на него всецело, потеряв 2 месяца! Очевидно, советские круги (начальство Ромова) сказали ему, что хлопотать особенно не стоит (это только мое подозрение — были аналогичные прецед<енты>). Разуверившись, я ищу других путей и попадаю к одному из секретарей de Monzie. Оказывается м<ежду> пр<очим>, что у него валяется (нераспечатанной!) телеграмма Союза писателей. Parrain адски любезен и обещает устроить в неск<олько> дней. Потом дважды отсрочка, и, наконец, «вчера послан в Москву». Я сразу заподозрил, что это отписка и прибавил в телеграмме к вам «согласно Паррену»… Сволочи! Я в неистовстве! Мне всячески обидно за Вас. Наконец, мне хотелось повидаться с Вами. И потом, как же быть теперь с верой в человечество?

Куда Вы поехали? Я надеюсь, что Вы сообщили Савичу адрес, т. е. город, куда Вы заедете, — poste-restante[1079]. Итак, я прошу Вас, если вы располагаете еще временем и деньгами и хотите попасть в Париж, получив это письмо, тотчас же телеграфируйте мне, сколько дней и когда Вы будете в последнем пункте, хотя бы в Риме. Я заставлю этих негодяев искупить вину высылкой на моих глазах визы. Не уйду из помещения, пока не добьюсь. Только рассчитывайте — я уезжаю из Парижа на 5 дней — от 3 до 8-го (в Брюссель). Итак, я смогу это предпринять либо до 3-го, либо после 8-го. Проезд из Италии во Францию прост и недорог (Генуя — Париж примерно 12–15 долл.)

Спасибо за заботы. Я получил уже 40 фунтов.

Далее: Вишняк (б<ывший> «Геликон») теперь устраивает франц<узское> и<здательст>во. Он хочет (по моему совету и настоянию) пустить одной из первых «Морской сквозняк». В случае если это удастся подписать в ближайший месяц — Вы получите аванс тысячи полторы франков.

Разыщите в Риме Муратова[1080]. Он покажет Вам занятные вещи и напоит вином «est-est-est» (привет ему!). Если Вы не знаете его адрес, справьтесь в итальянском Институте восточной Европы (via Nazionale, 89). Там же редакция журнала «Kassia» и редактор Lo Gatto[1081], с которым познакомьтесь — он полезен м.б. при переводах на итальянский.

Итак, жду от Вас, дорогой В.Г., телеграммы и не хочу терять надежды повидаться с Вами. Любовь М<ихайловна> очень расстроена этой неудачей и шлет Вам сердечный привет.

Ваш Илья Эренбург

Впервые.

395. В.Г.Лидину

<Из Парижа в Рим, 1 июня 1925>

Дорогой Владимир Германович,

посылаю письмо, полученное для Вас.

Очень радуюсь Вашим итальянским успехам. Пришлите вырезки. Зайдите к Гатто. Имеется ли у вас «Clarte» с Вашим рассказом?

Мои дела.

Я выслал страницы «Рвача» и фотографию на Ваше имя (в Москву).

Я получил телеграмму: «Рвач запрещен можно провести условие предисловия Горбачева[1082] телеграфируйте согласие. Дозарец (подпись?)». Ответил (на Ваше имя в Москву): «Предисловие согласен».

Далее — я месяца два тому назад послал письмо Каменеву с жалобой на гонения. Сейчас пришел (в пред<ставитель>ство) ответ. Я еще не читал его, но знаю содержание — Каменев утверждает, что запрет относится к и<здательст>ву, а не ко мне. Сегодня письмо получу, а тогда вышлю Вам копию. Как быть, если это так?

Положение мое (денежное) отвратительное.

У меня лежит рукопись новой книги («Кафэ»), давно законченная, — я не знаю, куда ее отослать. Если фраза «Дайте другому и<здательст>ву, и книги разрешат» действительно имеется в письме Каменева, я не могу ведь «Кафэ» слать на гибель. Жду от Вас сердечных советов и указаний.

Здесь скучнейшая жара, без сицилийских красот, и Цельсий обрывает это письмо.

Сердечные приветы от Люб<ови> М<ихайловны> и меня.

Ваш Эренбург

Впервые.

396. В.Г.Лидину

<Из Парижа в Рим, 1 июня 1925>