Daigaku-kagami (СИ)

Но случаются ведь и исключения из правил. В будние дни действительно логично посвящать себя учебе, выкладываться по полной и стараться не допускать ошибок, но ведь существует еще такое чудо природы, как выходные. И в эти-то дни учиться или работать — просто невыносимо! Ведь вокруг столько всего интересного, важного, теплого и светлого, так хочется гулять с кем-то за руку, смотреть в бездонные глаза и не думать ни о чем — совершенно ни о чем — серьезном. Организм требует отдыха, и голова уже отказывается переваривать новый материал, так стоит ли делать хуже самому себе сидением над учебниками? Конечно, нет. Но что делать, если тот, с кем ты хочешь провести это счастливое время безделья, только и делает, что учится, ворчит, да изредка печатает что-то в смартфоне?

Это немного грустно, разве нет? Смотреть на любимого человека, иногда прикасаться к нему, видеть каждый день, как он просыпается, завтракает, принимает душ, выбирает одежду, учится, играет, участвует в обсуждении, засыпает над уроками, печатает сообщения тому, кого любит, читает, глядит в окно, задумавшись о чем-то своем, изредка улыбается, спит, едва укрывшись одеялом, слышать его голос, ловить его взгляды, чувствовать его внимание, ограничивающееся претензиями и короткими диалогами в пустоту. Друзья, говорите? Да, наверное. Но если любишь кого-то всем сердцем, одной дружбы мало. Хочется целовать его поутру, держать за руку не только когда он не замечает — а при малейшей возможности, проводить вместе бурные ночи, смеяться над глупыми шутками, смотреть ужастики, прижавшись друг к другу под одеялом, подолгу разговаривать обо всем на свете, иногда ссориться, но обязательно мириться в тот же день. Глупая сопливая романтика тринадцатилетних школьниц? Возможно. Но разве вы никогда не мечтали об этом? Зная, что на свете есть кто-то, кто ему намного дороже тебя, невольно опускаешь руки. Но, как ни стараешься сдаться, упрямое сердце все равно бьется, и ты вынужден вновь и вновь унижаться, танцевать чечетку на могиле гордости и добиваться, бесконечно добиваться того, чего, как тебе кажется, ты не добьешься никогда. Никогда ли?

Но что делать, если все попытки что-то изменить тонут в любви к другому человеку? Что делать, если делать что-либо бесполезно, а не делать вообще ничего — невыносимо? Куда деваться? Как пытаться что-то изменить? Чем бороться за свое право на счастье? У кого просить помощи или совета? Разве кто-то вообще может помочь? Это ведь безнадежно, безнадежно, безнадежно и глупо! Так тоскливо, так беспросветно-серо, так пусто… Снедаемые тоской одиночества, болью неразделенных чувств и невыносимой скукой бытия люди больше подвержены порочным влияниям. Алкоголь, наркотики, доступные девушки — бесконечный поток удовольствий, заставляющих просто на какой-то срок перестать чувствовать, но лишь для того, чтобы потом испытать боль в несколько раз более сильную, чтобы сломать, уничтожить, раздавить, стереть, надругавшись над трупом. И лишь знание, что он после подобного начнет презирать тебя, заставляет балансировать над пропастью, не делая последнего шага.

Но последний шаг порой и не нужен. Дуновение ветра, хрупкие края у обрыва, случайный прохожий, задевший плечом, — и все. Конец. Неверно истолкованный взгляд, малейшее движение навстречу — любая ерунда может нарушить хрупкий баланс сил, и даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна на другом конце света^1.

Вообще-то, Хенрик Хансен был не из тех людей, которые могли позволить себе заскучать. В его голове всегда было полным-полно идей, как приукрасить не только свою жизнь, но и сделать ее более увлекательной у окружающих. В конце концов, он всегда мог позвонить любому из своих собутыльников и позвать на очередной алкогольный марафон. Но не в этот день.

Выходной. Весна. Едва продрав глаза, он собирался выдать какое-нибудь гениальное предложение своему обожаемому соседу, но тот, пресекая любые попытки наладить с собой контакт, лишь резко послал Хансена и вновь погрузился в учебу. Хенрик попытался растормошить Андресса, но схлопотал по уху и больше так не рисковал. Вместо этого он, надувшись и состроив самую обиженную мордашку из всех, уселся на кровать и принялся настойчиво смотреть на Йенсенна. Безрезультатно. Андресс не бросил в его сторону даже мимолетного взгляда, и Хенрик, просидев в одной позе больше двух часов, вынужден был капитулировать за бутылкой молока и какой-то не очень свежей булочкой из холодильника. Но недостаток еды в качестве лекарства от тоски в том, что она слишком быстро заканчивается. И вот так, не зная, чем себя занять, Хенрик и оказался во власти безнадежной скуки. Но, как уже было сказано, такого он себе позволить просто не мог.