Daigaku-kagami (СИ)

Иван был прав, когда называл его этим грубым словом — Гилберту нравилось ощущение Ваниного члена в заднице, нравилось, как тот грубо брал его, трахал, заботясь только о своем удовольствии. Обидно, стыдно, горько до слез. Никогда Гил не чувствовал себя таким ничтожеством, как в эти моменты. А воображение дорисовывало добрую улыбку и нежность в Ваниных глазах.

Бурно излившись в него, Иван немедленно направился в душ, оставив Гилберта, истекая чужой спермой на свою кровать, размышлять обо всем произошедшем. Он ждал чего-то светлого и теплого от Вани сегодня, а в результате из-за какого-то неведомого глюка снова столкнулся с Иваном, подарившим ему очередную ночь боли и унижения — ночь, которую он ему не простит и которую будет еще много раз видеть во снах.

Когда Иван вернулся из душа, одарив Байльшмидта презрительным взглядом, и присел на своей кровати, тот уже почти провалился в сон. Он старался удержаться, чтобы по возвращении Ивана привести себя в порядок, да только испытанное унижение и моральное истощение брали свое. Гилберт больше всего хотел, чтобы сейчас вместо Ивана снова появился его Ваня. Чтобы он снова сказал, как сильно Гил ему дорог, как он хочет, чтобы они всегда-всегда были вместе, чтобы не расставались и могли полностью доверять друг другу… Он хотел почувствовать себя нужным кому-то, хотел прижаться к теплому родному боку, почувствовать себя в безопасности, совершенно защищенным и успокоенным. Гилберт мечтал, чтобы Ваня сейчас оказался рядом с ним, потому что только он мог пролить свет над мрачными и суровыми буднями, только он был единственным, самым близким, хорошим, милым и родным, самым… важным, черт бы его побрал! Никто, никакая Лизхен с ее прекрасной фигуркой и мягким характером, никакой Иван с его высокомерным презрением и грубостью — никто не смог бы заменить для него Ваню. Осознавать свою привязанность к человеку лишь после того, как его вторая личность грубо отымела Гилберта, было для того самой неприятной частью процесса. Так он как будто унижал самого Ваню, словно бы это он не смог передать своей любви другим путем. И все-таки несмотря ни на какие угрызения совести, ленивые мысли и чувства собственного тела, с каждым разом он все сильнее и сильнее убеждался в своих чувствах к Ване.

Но перед ним сидел Иван.

========== Действие четвертое. Явление VI. Любопытство — не порок ==========

Явление VI

Любопытство — не порок

В этот день стало как будто немного светлее, хотя солнце и до того целыми днями сияло над забитыми учебой головами ребят. К теплому ветерку теперь примешалось дуновение чего-то особенного, нежно-пастельного, как будто прозрачного, но в то же время настолько очевидного, что не могло остаться незамеченным. Краски, все так же сконцентрированные в сером, грязно-коричневом или том непонятном небесном, которым обычно радует горожан небо зимой, стали будто бы немного ярче, насыщеннее, принимая в себя сочность, наливаясь силой для будущих сезонов, преображаясь на глазах из холодных — в по-настоящему весенние, теплые. Нет, ничего из ряда вон выходящего не случилось — просто в этот день в город пришла весна. Обычно ничем, кроме статусов в социальных сетях, она свой приход не ознаменует, да и в этот раз не ознаменовала, но в мире стало чуточку больше света и тепла.

Весной не хочется думать о чем-то столь серьезном и мрачном, как учеба или какие-то несчастья. Весной хочется больше смеяться, улыбаться, дарить радость себе и людям. Может, кто-то этого и не замечает, но с приходом первой оттепели весь мир становится малость добрее. Совсем немного, так, что с первого взгляда и не скажешь, но стоит только приглядеться, как обнаружишь: улыбок стало на парочку больше. Весна — пора любви: играют гормоны, бурлит кровь! О какой серьезности вообще может идти речь? Вокруг праздник, все оживает, кругом столько возможностей для новых начинаний! Ну разве может кто-то заставить подростков в эту пору думать только об учебе и о том, что через каких-то две недели им предстоят экзамены, от результатов которых зависит их дальнейшая судьба?

Оказывается, может. Директор Гай Кассий всегда умел убеждать, говоря при этом ряд прописных истин и просто сопоставляя причины и следствия. Поэтому его студенты начали зубрить материал задолго до того, как учителя дружно принялись призрачно намекать на скорое начало усиленной подготовки. И если весь остальной мир пел славу растопившей людские сердца весне, маленький мирок «Кагами» усиленно от этой весны открещивался, занавешивая окна в комнатах и полностью погружаясь в книжки.