Daigaku-kagami (СИ)

Чтобы исчезнуть, человеку, в первую очередь, нужно забрать с собой все, что он принес другому: радости и печали, наслаждение и боль, удовольствие и страдание, надежду, отчаяние, смех, слезы, мечты, воспоминания. Уже звучит не слишком просто, а ведь, помимо этого, ему нужно еще вернуть то, что он отнял у кого-то — частичку его души. Прежние увлечения, мысли, чувства, другой взгляд на некоторые вещи и ситуации, отношение к жизни, к людям, к себе. Он должен вернуть любовь к одиночеству, которую забрал своим появлением.

Интересно, сколько времени потребуется, чтобы все вернулось на круги своя? Допустим, пережитые вместе моменты забудутся быстро — от обиды, горечи, предательства и отвращения. Плохие эмоции чаще всего сильнее хороших — и вспоминаются первыми. Так что рано или поздно — для дополнительной точности представим этот срок как «от месяца до года» — думать о человеке, который исчез, станет слишком больно и неприятно. И мысли о нем исчезнут. Вернется ли утраченное прошлое «я» когда-нибудь? Пожалуй, что нет. И это не зависит от того, исчез ли человек — просто людям от природы свойственно меняться, — так что не будем тешить себя пустыми надеждами. Эту рану позволим исцелить времени и другим людям, и выделим для этого, ну, к примеру, года два или даже три. Думаете, пять? Пусть будет пять, уговорили.

Получается, максимум через шесть лет воспоминания притупятся или померкнут, а человек изменится настолько, что влияние того, кто исчез, перестанет быть заметным. Шесть лет — в масштабах вселенной — ничтожный срок. Он не кажется большим даже в масштабах человеческой жизни, если смотреть с точки зрения времени: даже меньше одной десятой части от ее средней продолжительности. Так стоит ли убиваться, если кто-то решил исчезнуть?

Но мы с вами живые люди, и смотрим на время немного иначе. Шесть лет трудно даже представить, если тебе пять. Если тебе за тридцать, шесть лет — не такая страшная цифра. Под семьдесят — они пролетят незаметно. А если тебе двадцать? А если вы пережили вместе столько всего, что ты никак не можешь это забыть? А если все вокруг напоминает тебе о нем? А если ты был влюблен?

Что тогда? Сколько тогда будут длиться шесть лет?

Артур Керкленд тяжелым взглядом оглядел зал. В просторное помещение набилось столько народу, что…

Ох, нет, постойте. Все предположения выше строились при одном большом допущении: человек, который исчез, занимал важное место в жизни другого. Сколько времени потребуется случайному прохожему, чтобы исчезнуть? А сколько это займет у ненавистного начальника, который ушел на покой? Что насчет знакомого зомби с вечеринки на Хэллоуин? Или любимой троюродной прабабушки, которую ты никогда не видел, но, разумеется, заочно безмерно уважал?

Месяца им с лихвой хватит — можно было бы ограничиться и неделей, но люди порой бывают весьма сентиментальны и любят сами себя накручивать, а мы тут пытаемся судить объективно.

И скольких таких людей мы встречаем, скажем, за пять лет? Сотни, тысячи, миллионы — и это лишь нижняя граница, верхняя — теряется в бесконечности. Хорошо, отбросим случайных прохожих, действительно, ну кто они такие, чтобы их вообще учитывать. Сойдемся, допустим, на сотне — найдется уж за пять лет сотня людей, с которым у среднестатистического человека случилось знакомство. А скольких людей из тех, что с собой забирают сердце, можно встретить за пять лет? Одного, с натяжкой — двух. Посчитаем теперь, сколько «объективно» в среднем нужно времени, чтобы кто-то исчез? Ага, два месяца.

Так что, пожалуй, к черту объективность и статистику. Врут они все.

Комиссии, чтобы исчезнуть, потребовалось меньше недели. Не успел отгреметь благодарственный (прощальный) концерт, как Экхарт положил Гаю на стол письмо из министерства — его принес курьер ранним утром. В письме были результаты проверки: количество найденных запрещенных препаратов — сигареты и алкоголь, чьих владельцев установить не удалось, несколько замечаний по поведению на занятиях и к форме одежды, рекомендации к проведению воспитательных бесед с некоторыми учениками и, конечно, благодарности за теплый прием.

После этого письма никого из членов комиссии на занятиях больше не видели — они пару раз появились в столовой, а потом просто исчезли, словно бы их никогда не было в «Кагами». Миссия, которую Гай поставил перед учениками, была выполнена блестяще, и в следующий понедельник после занятий он собрал всех, чтобы объявить об обещанной награде. В зал, рассчитанный как раз на то, чтобы вместить всех учеников и учителей, набилось народу раза в три больше. Опоздавшим пришлось выстроиться вдоль стен, ребята теснились на рядах, умещаясь втроем на двух креслах, учителя — и те сдвигались плотнее, чтобы освободить сидения.