Daigaku-kagami (СИ)

Альфред знал, что у него не получится долго держаться от Артура на расстоянии, если они снова начнут общаться, но он старался себя сдерживать. Избегал прикосновений и лишних взглядов, старался не засиживаться допоздна, просил Мэтти остаться, если Керкленд обещал зайти. Он боялся, что не сможет сдержаться — хрупкое равновесие, поселившееся в их отношениях после его признания, слишком легко было разрушить любым неосторожным словом или жестом. Альфред уже решил однажды, что навсегда потерял Артура, и не собирался переживать это снова. И все-таки он знал, что рано или поздно не выдержит.

Особенно тяжело сдерживаться стало после того, как Ал рассказал обо всем произошедшем летом Мэтту. Тот, в отличие от Керкленда, нашел в себе силы простить его, и в ответ поделился своим секретом, а их отношения после этого стали даже крепче, чем были раньше. Альфред часто ловил на себе взгляды Йонг Су, когда они с Мэтти непринужденно болтали на переменах, и он готов был поклясться, что Им внутри сгорает от ревности.

А потом Йонг Су и Мэттью помирились. И Уильямс заставил Альфреда признаться, что это отчасти его рук дело: Алу было безумно стыдно под его осуждающим взглядом, но он втайне гордился своим поступком, и Мэтт об этом знал. Выслушав длинную бессвязную цепочку извинений, он рассмеялся и, стиснув Джонса в объятиях, поблагодарил за поддержку. Он еще сказал: «Никогда бы не подумал, что ты догадаешься», и Альфреду пришлось признаться, что Артур сильно ему в этом помог. И вот после этого Мэттью решил, что с их отношениями тоже пора что-то делать.

— Вы ведь так и не поговорили? — нахмурившись, спросил он.

Альфред виновато покачал головой.

— Артуру, кажется, нужно больше времени, чтобы все обдумать.

— Точно, — кивнул Мэтти. — Жизнь все-таки чему-то тебя научила! — он рассмеялся, и Альфред последовал его примеру. — Но оставлять все так нельзя, — заметил Уильямс, отсмеявшись.

— Я поговорю с ним, — подумав немного, вздохнул Ал. — Когда-нибудь.

Мэттью хмыкнул и хлопнул его по плечу — и по его взгляду Альфред понял, что если «когда-нибудь» не наступит в ближайшем будущем, Мэтт возьмется за дело сам. И тогда его уже ничего не спасет.

С тех пор прошла уже почти неделя — Альфред усердно зачеркивал дни на своем мысленном календаре, — и «когда-нибудь» так и не наступило. Стало только хуже: находиться рядом с Артуром и не думать о том, чтобы обнять или поцеловать его, стало почти невозможным. Альфред то и дело обрывал себя на нецензурных мыслях и постоянно одергивал руки, когда, сам того не замечая, прикасался к Артуру. Тот стоически терпел приставания и даже не отпускал по этому поводу язвительных комментариев, за что Альфред был ему искренне благодарен.

Ал скучал — пусть формально они встречались не так уж долго, за то время, что они шли к этому, он успел привыкнуть к прикосновениям Артура и его вниманию. Сейчас, когда Керкленд то ли держал себя в руках, то ли действительно ничего подобного не чувствовал, Альфреду его не хватало. Слишком не хватало.

Четырнадцатое февраля Мэтти назначил днем «икс» — если Альфред и тогда не поговорит с Артуром, он грозился рассказать обо всем Йонг Су и придумать самый ужасный и сопливый план по их примирению, который когда-либо существовал на планете Земля. В свете того, что он сам вышел на сцену в сверкающем полупрозрачном бело-голубом костюме и спел о своих чувствах, угроза звучала достаточно веско. Альфред клятвенно пообещал поторопиться, но в душе уже продумывал, какое имя возьмет себе, когда с позором сбежит в Таиланд и начнет разводить попугаев.

Не добавляло картине привлекательности еще и то, что в Японии День святого Валентина традиционно был праздником, во время которого девушки дарили шоколад понравившимся парням. Альфред боялся представить, что придумает Мэтти на этот день, если он не справится сам. На всякий случай он даже с вечера приготовил маленькую коробку конфет, которую ему с большим трудом удалось урвать в ближайшем магазине, и спрятал все, что можно было использовать для приготовления шоколада вручную. Он еще не знал, что его планам в любом случае не суждено было сбыться.

Потому что Эмма уже купила билет на самолет, и не только купила, но даже и воспользовалась им.

Ее звонок застал Альфреда врасплох. Приятная мелодия ничуть не напоминала резкие трели будильника, которые мозг за столько лет уже привык игнорировать, и Ал подскочил на постели почти сразу, ошалело озираясь по сторонам.

— Прости-прости, — защебетала Эмма на том конце. — Я не хотела тебя будить, но дело очень срочное!